– Может, он со своим начальником в одну церковь ходит, – ответила я и опустилась на сиденье пониже, насколько позволял ремень.
Эдуард посмотрел на меня и включил двигатель.
– Ты вроде не очень огорчена.
Я пожала плечами:
– Маркс не первый мудак правого толка, который попадается мне на дороге, и вряд ли последний.
– И где же твоя легендарная вспыльчивость?
– Может, я взрослею.
Он покачал головой.
– А что ты там видела в углу, чего я не видел? Ты ведь на что-то смотрела.
– Душу, – ответила я.
Он действительно опустил очки, показав младенчески-голубые глаза.
– Душу?
Я кивнула:
– А это значит, что кто-то умер в этом доме в последние три дня.
– Почему именно три дня?
– Потому что три дня – это предельное время, которое большинство душ еще присутствует. Потом они уходят в небо, в ад или еще куда. После трех дней можно увидеть призрак, но не душу.
– Но Бромвеллы живы, ты их сама видела.
– А их сын? – спросила я.
– Он пропал.
– Мило с твоей стороны об этом упомянуть.
Мне хотелось разозлиться на него за эти игры, но сил не было. Хоть Марксом я была сыта по горло, его слова меня задели. Я христианка, но потеряла многих братьев по вере, которые называли меня ведьмой, ворожеей или еще похуже. Меня это уже не злило, но очень утомляло.
– Если родители живы, то сын, вероятно, нет, – сказала я.
Эдуард выезжал на дорогу, виляя в изобилии полицейских машин с мигалками и без них.
– Но на всех других убийствах жертвы были изрезаны. В этом доме кусков тел мы не нашли. Если мальчик убит, значит, почерк изменился. А мы еще и старый не разгадали.
– Перемена почерка может дать полиции прорыв, который ей нужен, – сказала я.
– Ты в это веришь?
– Нет.
– А во что ты веришь?
– Я верю, что сын Бромвеллов мертв, и тот или те, кто содрал кожу с его родителей и изувечил их, его не резал. Как бы ни погиб он, его не разорвали на части, иначе крови было бы больше. Он был убит так, что крови в комнате не добавилось.
– Но ты уверена, что он мертв?
– В доме летает душа, Эдуард. Кто-то погиб, и если в доме жили только три человека и двое из них исключаются… арифметику ты знаешь.
Я уставилась в окно машины, но ничего не видела. Я видела только загорелого юношу на фотографии.
– Дедуктивное мышление, – произнес Эдуард. – Впечатляет.
– Мы с Шерлоком Холмсом это умеем. А теперь, когда я стала персона нон грата, куда ты меня везешь?
– В ресторан. Ты говорила, что еще не ела.
Я кивнула:
– Отлично. – И через минуту спросила: – Как его звали?
