– Мои поздравления. Так что дело в той вудуистике, которой я поднимаю мертвых? Вас мистические искусства пугают?
– Я не люблю черной магии.
Он потрогал крестообразную заколку галстука, которая стала почти повсюду стандартным элементом полицейской формы. Я почему-то решила, что Маркс эти заколки принимает всерьез.
– Черной магией я не занимаюсь, Маркс. – Потянув за серебряную цепочку, я вытащила крест так, чтобы он был на виду. – Я христианка епископальной церкви. Не знаю, что вы слышали о моей работе, но со злом она не связана.
– Это вы так говорите.
– Вопрос о состоянии моей бессмертной души мы с Богом будем решать без вас, лейтенант Маркс. Не судите, да не судимы будете. Или вы этот завет пропустили и придерживаетесь только того, что вам нравится?
У него потемнело лицо, забилась жилка на лбу. Гнев до такой степени, даже если лейтенант – христианский экстремист правого толка, был излишен.
– Что там за чертовщина за той дверью, что вы так оба перепугались?
Маркс заморгал:
– Я ничего не испугался.
Я пожала плечами:
– Испугались, и это видно. Вас потряс вид выживших, и вы решили отыграться на мне.
– Вы меня не знаете, – заявил он.
– Нет, но я хорошо знаю полисменов и могу определить, когда человек боится.
Он подступил ко мне так близко, что я шагнула бы назад для драки, освободив между нами пространство. Но я не тронулась с места. Не мог лейтенант в самом деле развернуться и стукнуть.
– Вам кажется, вы такая железная и крутая?
Я заморгала прямо перед его лицом, так близко, что, если бы я встала на цыпочки, могла бы его поцеловать.
– Мне не кажется, лейтенант. Я в этом уверена.
Он улыбнулся моим словам, но не добродушно и не радостно.
– Если вы думаете, что можете это выдержать, – прошу вас.
Он шагнул в сторону и приглашающим жестом указал на дверь палаты.
Я хотела спросить, что там за дверью. Что там может быть такого страшного, что настолько потрясло Эдуарда и лейтенанта полиции? Закрытая гладкая дверь хранила свои секреты.
– Чего вы ждете, миз Блейк? Вперед, открывайте дверь.
Я оглянулась на Эдуарда.
– Кажется, ты не хочешь меня просветить.
– Открывай дверь, Анита.
– Сволочь, – буркнула я себе под нос и открыла дверь.
