– Да, – ответила я.
Джеймисон взял ее под локоток.
– Я вижу, миссис Фрэнкс, вы познакомились с нашим местным вампироборцем.
Она посмотрела на него, потом снова на меня. Тщательно собранное лицо стало чуть расползаться. Она облизнула губы и обратилась ко мне:
– В самом деле?
Она быстро оправилась, и в голосе ее вновь звучало превосходство.
Я пожала плечами. Что я могла сказать? Я сунула карточку в ее наманикюренную руку, и Джеймисон тут же тактично ее забрал и сунул в карман. Она отдала. Что я тут могла сделать? Ничего. Я попыталась, и не вышло. Точка. Все. Но я смотрела на ее сына. Он выглядел невероятно молодо.
Я вспомнила свои восемнадцать лет. Я считала себя совсем взрослой. Думала, что все знаю. Когда мне стукнул двадцать один, я уже знала, что лишь нахваталась по верхам. Я и сейчас ничего не знаю, но хотя бы очень стараюсь. Иногда только и остается, что стараться. Может быть, это вообще все, что можно сделать. Господи, до чего же я сегодня цинична.
Джеймисон сопровождал их к двери, и я уловила несколько фраз:
– Она пыталась их убить. Они просто защищались.
Ага, я такая. Наемный убийца для нежити. Бич кладбищ. Так оно и есть.
Я оставила Джеймисона дальше травить полуправды и пошла в кабинет. Мне нужны были некоторые дела. Жизнь продолжается – для меня по крайней мере. Но я не могла прогнать стоящее перед глазами лицо мальчика, эти большие глаза. Загорелое, младенчески гладкое лицо. Может быть, ему хотя бы следует начать бриться до того, как себя убить?
Я затрясла головой, будто это могло прогнать видение.
Когда Джеймисон вернулся в кабинет, я сидела с папками в руках. Он закрыл за собой дверь. Как я и думала.
Кожа у него была цвета темного меда, глаза бледно-зеленые, лицо обрамляли тугие длинные кудряшки. Волосы почти цвета осенних листьев. Джеймисон был единственным рыжим зеленоглазым негром, которого я в жизни видела. Он был гибкий и худой той худобой, что достигается не тренировкой, а дается удачными генами. Представление Джеймисона о физических упражнениях сводилось к поднятию бокалов на хорошей вечеринке.
– Больше никогда так не делай, – сказал он.
– Как «так»? – Я встала, прижимая папки к груди.
Он покачал головой и почти улыбнулся, но это была злобная улыбка, оскал мелких белых зубов.
– Не строй из себя дуру.
– Извини.
– Извини, извини! Ты же не считаешь себя виноватой?
– Насчет попытки дать этой женщине карточку Филдса? Нет. Я бы сделала это снова.
– Я не люблю, когда меня порочат при моих клиентах.
