– Да не волнуйся ты, Берт, можешь обналичивать чек.
– Послушай, Анита, я же не…
– Не трать слов.
– Честно, Анита, я никогда не стал бы тебя нарочно подставлять.
Я рассмеялась:
– Врешь.
– Анита! – Он глядел взволнованными глазками, прижав одну руку к груди. Мистер Искренность.
– Я на это не куплюсь, побереги для клиентов. Я тебя слишком хорошо знаю.
Он улыбнулся, и это была его природная улыбка. Истинный Берт Вон, прошу любить и жаловать. Глаза его блестели, но не теплотой, а скорее удовольствием. В этой улыбке какое-то оценивающее, оскорбительное знание. Будто он что-то про тебя знал мерзкое, что ты когда-то сделал, и охотно будет хранить молчание – за сходную цену.
Что-то слегка пугающее есть в человеке, который знает про себя, что он нехороший человек, и плюет на это с высокой колокольни. Это против всего, что ценит Америка. Нас всегда прежде всего учат быть хорошими, нравиться людям, быть приятными обществу. Лицо, которое все это отбрасывает в сторону, есть белая ворона и человек потенциально опасный.
– Чем тебе может помочь «Аниматор Инкорпорейтед»?
– Я уже попросила Ронни кое-что сделать. Чем меньше участников, тем меньше людей в опасности.
– Ты всегда была гуманисткой.
– В отличие от некоторых.
– Я понятия не имел, чего они хотят.
– Да, но ты имел понятие о том, как я люблю вампиров.
Он улыбнулся улыбкой, в которой можно было прочесть: «Я знаю твои тайны, знаю самые черные сны». Таков наш Берт, дружелюбный шантажист.
Я улыбнулась ему так же дружески:
– Если ты еще раз пошлешь мне клиента-вампира, не поговорив сперва со мной, я уйду.
– И куда?
– Со мной уйдут мои клиенты, Берт. Кто дает интервью по радио? Кто в центре внимания прессы? Ты сам постарался, чтобы это была я, Берт. Ты считал, что меня легче всего им продать. Самая безобидная на вид, самая привлекательная. Как щенок. Когда люди звонят в «Аниматор Инкорпорейтед», кого они спрашивают, Берт?
Улыбка его пропала, глаза стали зимним льдом.
– Без меня у тебя бы ничего не вышло.
– Вопрос в том, смог бы ты сделать это без меня?
– Смог бы.
– Я тоже.
Несколько долгих мгновений мы играли в гляделки. Никто не хотел отводить глаза первым или первым моргнуть. Берт стал расплываться в улыбке, все так же глядя мне в глаза. И мои губы тоже начала раздвигать улыбка. Мы расхохотались одновременно – и этим кончилось.
– Ладно, Анита, больше вампиров не будет.
Я встала:
– Спасибо, Берт.
– А ты бы и в самом деле ушла?
Его лицо было все – смеющаяся искренность, точная и радостная маска.
