Мы с Захарией вышли. Дверь клацнула, закрываясь за нами. Ручки на ней не было, открыть ее было никак нельзя. Билет в один конец – на выход. Выход. Это слово мне нравилось.
Мы пошли по тротуару.
– У тебя есть пистолет с серебряными пулями? – спросил он.
– Есть.
– Я бы на твоем месте стал его носить с собой.
– Серебряные пули его не убьют.
– Нет, но замедлят его скорость.
– Это да.
Несколько минут мы шли в молчании. Теплая летняя ночь скользила мимо, перекладывая нас в любопытных липких руках.
– На самом деле мне бы нужно ружье.
Он посмотрел на меня:
– Ты собираешься все время носить с собой ружье?
– Обрез. Он отлично засовывается под плащ.
– В миссурийскую жару ты просто расплавишься. Почему тогда не пулемет или огнемет, если на то пошло?
– У пулемета слишком большое рассеивание. Можно зацепить посторонних. Огнемет слишком громоздкий, да и работает грязно.
Он остановил меня, положив мне руку на плечо.
– Тебе случалось использовать огнемет против вампиров?
– Нет, но я видела, как это делается.
– Ну и ну. – Минуту он пялился в пространство, потом спросил: – И работает?
– На раз. Только грязно работает. И он тогда спалил весь дом. Я считаю, что это крайность.
– Это уж точно. – Он пошел дальше. – Наверное, ты ненавидишь вампиров.
– У меня нет к ним ненависти.
– Зачем ты тогда их убиваешь?
– Потому что это моя работа и я умею ее делать.
Мы свернули за угол, и уже была видна стоянка, где я оставила машину. Кажется, это было много дней назад, хотя часы показывали, что это было недавно. Похоже на перелет из одного часового пояса в другой, когда не можешь врубиться во время, только сменяли друг друга не часовые пояса, а события. Столько травматических событий могут сбить чувство времени.
– Я твой дневной связник. Если что-то понадобится передать или попросить, вот мой телефон.
Он сунул мне в руку пачку спичек. Я посмотрела – на ней было кровавыми буквами на угольном фоне написано: «Цирк Проклятых». Я сунула пачку в карман.
Пистолет так и лежал в багажнике. Я вложила его в наплечную кобуру, оставив без внимания, что она не будет прикрыта курткой. Пистолет, выставленный на обозрение, привлекает внимание, но люди тогда, как правило, к тебе не пристают. Чаще всего они бегут, уступая тебе дорогу. Это очень удобно, когда за кем-нибудь гонишься.
Захария молчал, пока я не стала садиться в машину. Тогда он наклонился над открытой дверцей и сказал:
– Это не может быть просто работа, Анита. Здесь должна быть причина посерьезнее.
