Генерал В. О. Каппель | страница 69



По определению доктора у Каппеля было двухстороннее крупозное воспаление легких -- одного легкого уже не было, а от второго осталась лишь часть. Больной генерал был перенесен в румынский лазарет. Поезд скоро тронулся. Когда в 11 часов 50 минут утра, 26-го января 1920-го года, румынский эшелон подходил к разъезду Урей, сердце Каппеля остановилось.

В Армии, получившей имя Каппелевской, передавали, что последними словами генерала были:

Пусть войска знают, что я им предан был, что я любил их и своей смертью среди них доказал это".

Может быть, это и не было сказано, но что умерший Главнокомандующий имел полное право сказать именно так -- против этого спорить никто не будет. Кто знает, какие мысли жгли в бреду мозг Каппеля в его последние часы, но что они текли на фоне бесконечных снежных просторов Сибири с прочертившей их черной лентой армии, которую нужно спасти, не щадя себя -- это тоже бесспорно, так как он был весь пропитан этим своим высоким, единственным среди белых вождей, служением.

В деревянном гробу, с армией, умерший Главнокомандующий продолжал свой путь.

Как на самую большую ценность, как на символ неутихающей ни на миг борьбы смотрели полузамерзшие люди на этот гроб, и не хотели, не могли верить совершившемуся.

И вдруг вспыхнул, родился невероятный слух -- Каппель жив, его больного увезли в эшелоне чехи или румыны или поляки. А в гробу положено золото, которое Каппель получил от Адмирала. Шопотом передавали друг другу это самоутешение, самообман -- здесь должна быть строгая конспирация, чтобы красные не потребовали от чехов, румын или поляков выдачи генерала.

Смириться с его смертью люди не могли. А рядом с гробом в санях нес неотступно несменяемый караул верный соратник генерала полковник Вырыпаев.

Приведенные в порядок Каппелем после Красноярской драмы части шли на восток. Молодой георгиевский кавалер, генерального штаба генерал Войцеховский, которому Каппель перед смертью вверил Армию, вел ее. Отсчитывали промерзшими валенками версты, сотни, тысячи верст и вот, наконец, где-то недалеко замаячили огни Иркутска. Там, в камере с зарешеченным окном, находился предательски выданный чехами, с ведома и разрешения ген. Жанена, Адмирал Колчак. Генерал Войцеховский решил взять Иркутск. Но от замещающего Сырового начальника 11-ой чешской дивизии, полк. Крайчий. на имя ген. Войцеховского пришла телефонограмма, что он "ни в каком случае не допустит занятия Глазкова (предместье Иркутска)". К цепи предательств прибавилось еще одно звено. И в февральский жестокий мороз, обойдя Иркутск, Каппелевская Армия -- она так стала называться официально, вышла к Байкалу.