Каппель на момент замолк, а потом, впившись глазами в Лебедева, сам белый, как полотно, добавил оскорбительные слова: "А может быть безопаснее?"
Вся кровь бросилась в лицо Лебедеву и он сделал шаг вперед. "Ваше Высокопревосходительство", начал он и смолк -- его взгляд встретился с взглядом Каппеля. Не отрывая глаз, Каппель смотрел на него и Лебедев, покоренный силой страшных глаз, стал скованный и обессиленный. Как сквозь сон донеслись до него слова -- "Генерал Лебедев, приказываю вам немедленно со своим конвоем отправиться к своей группе. Конвой включить в число бойцов частей. Оставлять группу, без моего особого разрешения, категорически запрещаю. О прибытии в группу немедленно мне донести. Время военное и ответственность за неисполнение боевого приказа вам известна. Вспомните генерала Гривина. Можете идти".
И, как загипнотизированный, Лебедев повернулся, вышел из вагона и через минуту, вместе со своим конвоем, двинулся на запад к своей группе.
С минуту после ухода Лебедева Каппель продолжал стоять, а потом, опустившись на стул, сжал голову руками. Полк. Вырыпаев, бывший при всей этой сцене, увидел как у Главнокомандующего задрожали плечи. Он бросился за водой. "Не надо. Оставь", сквозь сжатые зубы пробормотал тот. А потом, откинувшись на спинку стула, добавил: "Стыдно. Пойми, Василий Осипович, за него стыдно. И за себя стыдно, что не сумел это предупредить, не доглядел. А, может быть, сам слабым, недостаточным примером служу".
Полк. Вырыпаев пишет, что он видел Каппеля в таком возбужденном состоянии всего два раза. Это был первый раз, о втором расскажется ниже.
А время шло, сжигая минуты, часы и дни, и судьба уже отмечала последний час его.
Медленно двигаясь на восток, эшелон штаба фронта прибыл на станцию Мариинск, которая находится в трех верстах от одноименного города. Согласно полученным сведениям, Каппель узнал, что гражданская власть эвакуировалась из города и теперь всем районом Мариинска управляет вновь сформированное представительство от земства, довольно левого уклона. Разведка донесла, что в пять часов вечера новые правители устраивают собрание. В пять часов вечера, когда уже темнело, от эшелона штаба фронта вылетела запряженная парой лошадей кошовка. В ней сидели два человека Каппель и Вырыпаев. По пустым, вымершим улицам Мариинска неслась пара. Каппель молчал. Он знал, что в городе имеются большие склады военного имущества, которые находятся сейчас в руках, если не коммунистов, то, во всяком случае, людей, склонных к какой-то кооперации с ними. Взять силой эти склады не стоило никакого труда, так как у земцев никакой реальной силы не было, но, следуя своему постоянному правилу, Каппель на этот шаг не пошел. Так же, как в Аша-Балашовском заводе, он решил доказать земцам, что имущество складов принадлежит и жизненно нужно армии, и заставить их официально передать ему эти склады. А главным мотивом служило нежелание еще больше озлоблять население против Власти Адмирала. Каппель знал о левом направлении земцев и о том, что от них можно ожидать все, что угодно. Поэтому он и молчал угрюмо во время пути. Но знал он, что достаточно сказать ему этим земцам хоть несколько слов и они, подчинившись его обаянию, сделают все, что он им скажет. Конечно, мог быть роковым первый момент его появления, но чувство страха было им забыто с детских лет.
