Висит серым облаком пыль над добровольцами Каппеля и завороженные, зачарованные им, они не думают сколько друзей не досчитаются они, может быть, завтра, может быть, этой ночью; они знают одно -- он сказал, что нужно взять Симбирск -- значит он будет взят, а зачем это нужно -- знает Каппель.
И отъехав на обочину дороги, он пропускает их мимо себя и мучительно думает, как больше сохранить их при штурме города, который нужно взять во что бы то ни стало. И снова, дав шпоры коню, он выносится вперед отряда. Скорей, как можно скорей -- только быстрота и неожиданность обеспечат легкую победу и сохранит эти молодые жизни. Чуть трогает горькая улыбка губы -- а ведь ему самому недавно 36 лет минуло.
На момент вспыхивают в памяти лица жены и детей. Чуть тряхнул головой, отгоняя личное свое... Свои идут сейчас за ним. Свое все кругом -- и этот тракт и окрестные деревни, да и те, кто, может быть, из-за ближайшего пригорка осыпят его сейчас пулеметным дождем -- разве они не были бы с ним, если бы их не отравили ядом зла и лжи их московские вожди? Недаром он отпускает, обезоружив пленных красноармейцев, темных, отравленных, больных людей. Вспоминается расстрелянный Мельников. Лицо Каппеля жестоко каменеет -- таким пощады нет. А пока вперед, скорей, как можно скорей!
С угрозой смотрели на Волгу жерла красных симбирских орудий, неприступный берег ожидал пароходов Каппеля. Красное командование заранее потирало от радости руки -- наконец-то эта горсточка сумасшедших людей, возглавляемых таким же сумасшедшим начальником, будет уничтожена. Все предусмотрено, каждый квадрад реки под обстрелом, и здесь должен погибнуть со всеми своими отрядами белобандит, отъявленный контрреволюционер, царский офицер Каппель. Рисовались красным командирам увлекательные картины, как под градом снарядов загораются, рвутся, тонут в волжских омутах пароходы белых, дерзко вступивших в борьбу с рабоче-крестьянской властью.
И вдруг утром 21-го июня с юга и запада, откуда никто ничего не ожидал, на город с фланга и тыла обрушились артиллерийские залпы, вспыхнуло громкое беспрерывное "ура" и вихрем гоня расстерявшегося, ничего не понимающего противника, в Симбирск ворвались белые цепи. Беспомощно молчали направленные на Волгу пушки и, как всегда, впереди белых отрядов виднелся верхом на коне их командир, вокруг имени которого уже начали сплетаться легенды. Бросив все военное имущество, орудия, пулеметы, не успев расстрелять арестованых в городе офицеров, противник уходил на север.
