— Ну и что у нас плохого? — Спрашивает мой супервайзер.
Я как раз вернулся к просмотру электронной почты и стараюсь не выглядеть виноватым.
— В лаборатории сказали, что образец от тусонских микрокровотворцев чист как свист, — говорю я.
Как все образцы, как всегда. Ваши налоговые поступления… и так далее.
— Хорошо-хорошо, — мой супервайзер кивает, а потом прикладывается к своей кружке с надписью «А ты купил кровь?».
Кривится, словно чистое досье из лаборатории обещает какие-то проблемы. Отчасти так оно и есть — для «микро», которые начали покушаться на долю «макро». «Макро» не получают отчетов из лаборатории. Мы уже обсуждали это. Подсчеты сделаны, кормящая рука осталась неукушенной.
— Ладно, — говорит он. Решение созрело. — Прицепитесь к каким-нибудь деталям, связанным с лицензированием техники, и придумайте повод, чтобы ликвидировать их оборудование.
Он улыбается улыбкой менеджера среднего звена, при этом клыки вдавливаются в его нижнюю губу.
Итак, во имя свободной и открытой конкуренции в рыночной экономике…
— Будет сделано, — отвечаю я, и он возвращается в свой офис.
Его ручка предательски пощелкивает по бутылке «Экстрим-бальзама» — просто невротическая привычка. По крайней мере, мой менеджер так утверждает.
Исузу по-прежнему обитает в маленьком окошке на экране моего компьютера. Я щелкаю квадратик в углу, и окошко заполняет весь экран. Пикселы достигают предельного размера, картинка превращается в творение пуантилиста. Лицо за гравированным стеклом. Исузу корчит рожи перед зеркалом, за которым я спрятал камеру. Зажимает нос, превращая его в свиной пятачок — в точности так, как я показал, — оттягивает нижние веки, проводит варварские эксперименты с уголками своего рта. Потом складывает руку чашечкой, прикрывая челку. Прижимает ладошку плотнее и сдвигает ее чуть вниз, чтобы на лбу появились морщины, после чего растягивает губы в строгую линию. Позволяет своему лбу снова разгладиться — это сопровождается усмешкой, широкой, почти как у сумасшедшего.
Я бросаю взгляд на собственное отражение и замечаю, что копирую выражение ее лица: улыбка против улыбки, хмурая гримаса против хмурой гримасы. Проверяю часы в нижнем углу экрана. Еще два часа. Еще два часа — здесь, а не там. Еще два часа — без-смысла, без-Исузу — прежде, чем я смогу войти в ту дверь у нее за спиной, взъерошить эти волосы, спросить ее, чем она занималась, пока я был далеко, кивнуть, еще раз кивнуть, усмехнувшись, как самый удачливый вампир на свете.