Тут-то у меня в памяти и всплыла ремарка Коли о том, что я «возмужала». Черт! Как в воду смотрел, негодяй! Я едва сдержала порыв ринуться к зеркалу, выискивая в своей внешности следы мужеподобности.
— Что-то ты разволновалась, — продолжал дразнить меня Кирилл. — Небось, только к мальчикам все это время прикладывалась!
— Нет! — почти что крикнула я.
— Да перестань!
И тут случилось нечто вообще невообразимое. Он придвинулся ко мне и обнял. От его рук исходило тепло и ощущение удивительного умиротворения. Сейчас, как никогда, я ощутила, что не была безразлична ему никогда. И никогда не стану. Не знаю, что за чувства я будила в нем. Любил ли он во мне ту девушку в красных ботинках и фиолетовом шарфе, которая пробудила в нем жажду, либо же лучшее из его творений, но его любовь была воистину безграничной. Настолько безграничной, что волны ее обвалакивали меня, заставляя забыть обо всем на свете. Оставалось только четкое осознание того, что никогда я не смогу его предать.
— Ты — само совершенство, Даша, — прошептал он, и в голосе его сквозило искреннее восхищение. — И ты останешься такой в любом своем обличьи.
Мне было так тепло. Не в силах не поверить, я только подалась назад, зарываясь покрепче в его объятия, а с губ моих сорвался легкий стон.
Скажи, скажи, что тебе нужно сейчас то же, что нужно и мне! Дай понять, что наше единение может стать еще более полным. Внутри меня все буквально кричала, умоляя его сделать еще один шаг мне навстречу, но почему-то вслух я так и не сказала ни слова.
Почему я промолчала тогда? Объяснений может быть множество. Но, наверное, мне казалось, что этот его шаг должен был быть сделан спонтанно, а не потому, что его просили.
Несколько бесконечных секунд Кирилл продолжал прижимать меня к себе, а губы его были так близко от моего виска… В конце концов, я почувствовала, как его рука поднялась и погладила меня по коротким волосам. Недавно пришлось остричь их, чтобы не было заметно, насколько быстро они выросли. А затем он заговорил, все тем же спокойным и ровным тоном, к которому я давно привыкла.
— На самом деле, все просто. Ты действительно меняешься под влиянием тех, чью кровь берешь, чтобы жить, но перемены эти не стремительны. Чтобы стало заметно что-то, нужно упорно пить кровь людей, похожих друг на друга, не один десяток лет. Зато так ты сможешь корректировать что-то в своей внешности — рост, цвет глаз, кожи.
— Кожи? — удивилась я. — То есть, теоретически, я могу стать негритянкой?