И мы пошли к склепу. Я сидела рядом с друзьями Мэтта, именно с теми, с кем он дружит сейчас. Сидели мы возле огромного костра, в котором горели самые настоящие надмогильные кресты. Меня это удивило. Но я не придала этому значению. Потом ребята постарше рассказывали нам страшилки, не одна из них не заставила мои коленки трусится, мне если честно тогда начинало уже всё надоедать, да и мои сверстники тоже не визжали от страха. Так что я не получила того, чего ожидала, этот вечер почти не как не в печатался в мою память. Когда я сама сбегала на кладбище ночью, и то было как то повеселей. Я дела то что хотела, а не то что говорили. Хоть от этого дня я и не была в восторге, но следующий день я помню хорошо. Каждая местная газета пестрела заголовком:
« Смерть во время Хэллоуина»
Впервые минуты я думала, что это шутка, но когда нас начали расспрашивать шерифы, которые заглядывали в каждый дом, я поняла что это всё не шутки. Я посмотрела на фотографию мальчика и вспомнила, кем он являлся. Некий Кристофер Спринз, мальчик одиннадцати лет, со светлыми волосами, голубыми глазами и пухлым носом, ещё я помню, что в тот вечер, у него была перебинтована рука, он упал, когда лез через северный забор. Этот мальчик сидел прямо напротив меня. Я хорошо его помню, даже помню о том, что он мне понравился. А ещё, он помог мне с одним делом. Это было в школе, в тот е день перед посиделками на кладбище. Я и мои нынешние друзья были в кабинете химии и смешивали всё что было в мини лабораториях. Нам нравилось, как бурлили в пробирках реактивы. От некоторых исходил запах дыма, мы отмахивались от него, как только могли. Но особо нам впечатляли пробирки с алыми и золотистыми оттенками. Такой цвет реактива нас завораживал. Мы смотрели на каждый не меньше минуты. Но когда Джейсон махнул рукой, пробирка вылетела из рук Максима. Золотистая жидкость обрызгала стены и пол в химической лаборатории, они не медленно стали таять, прямо на глазах. Мы перепугались, и стояли как истуканы. Не кто не двигался, и даже старался не дышать. Но когда дверь открылась. Мы все не на шутку перепугались. Думали что уже попались. Но что всего на всего был Кристофер. Он поклялся, что не станет не кому рассказывать. И мы поверили ему. Вот только удивительно, что он не чего не потребовал взамен. Ну к примеру дружить с нами, или он мог потребовать нашей защиты. Или чего-нибудь ещё. Почему он этого не сделал? Возможно он не такой как все. Жаль что сейчас в память о нем осталась только лишь одна фотография. На ней я и он. Стоим, обнявшись перед костром, в котором тлеют кресты. Фотография получилась на удивление чёткой и качественной. После его смерти она до сих пор стоит в рамке, на моей тумбочке. Как то даже странно, что я запомнила этого мальчика, хотя едва была с ним знакома. Но в моей памяти он впечатался как мой первый поцелуй. Это не обычно. Может это потому что я считаю себя виновной в его смерти? У меня ведь было видение. Я могла его спасти. Могла бы, но не спасла. Теперь каждый год я хожу к его могиле и ложу свежие цветы. Это стало для меня неким ритуалом. Я уже привыкла это делать.
