Очарование, правда, блекло, когда Марина, снабдив слова фирменной улыбкой, просила:
— У меня сегодня гости. Тебе с нами будет неинтересно. Погуляй где-нибудь…
Это означало: у нее любовное сражение. Вася ненавидела вечера, когда приходилось слоняться по улицам или сидеть в каком-нибудь полупустом кинотеатре и терпеть похабные выкрики подростков. Она ненавидела ночи, когда поневоле прислушивалась к шорохам-скрипам-стонам за стеной; ненавидела наступающее вслед за этим утро, вынужденная прибирать после любовных утех (Василиса не терпела беспорядка, в отличие от Марины) и выносить весь тот мусор, являющийся как бы оборотной стороной любви, который влюбленные просто не замечают. И Вася ненавидела себя за свое долготерпение, за нерешительность уйти из этого дома и за то, что неизменно покупается на очарование своей лжеподруги.
— Я знаю, где она живет. — Голос Игоря словно перекатывался через воспоминания Василисы, тек сквозь нее, обволакивая, вытесняя все остальные ее ощущения. — Место, конечно, неплохое. Но вы так непохожи. Что удерживает вас рядом?
— Наверное, на моем фоне она смотрится еще лучше. — Слова слетели с языка девушки прежде, чем она успела их поймать.
Игорь рассмеялся.
«Удачная получилась шутка», — грустно подумала Василиса.
Чей-то голос, на удивление звучный и красивый, затянул прекрасный романс:
Как хороши, как свежи были розы В моем саду! Как взор прельщали мой!
— Как здорово, — прошептала Василиса. Она почувствовала себя почти свободно.
— Не хочешь переодеться? — предложил ей Игорь, когда певец умолк. — Ты слишком мокрая.
— Она что, повлажнела от одних твоих речей? — Высокий до неудобства в ушах женский голос прозвучал за спиной Василисы.
Девушка вспыхнула. Игорь резко выпрямился и смерил суровым взглядом стройную фигуру красивой шатенки с вызывающе большим бюстом, с вызывающе чувственным ртом и вызывающе пустым бокалом.
— Ирен, ты как всегда, набралась раньше всех. — Голос Игоря звучал убедительно. — Выйди на балкон, перевесься через перила, и тебе сразу полегчает.
К немалому изумлению Василисы, та повернулась на каблуках, направилась к балкону и растворилась за занавеской.
— Странно, что она не отдала тебе честь, — чуть ошарашенно проговорила Вася. В душе ее опять пели птички.
— Знаешь что, — задумчиво проговорил он. — Конечно, это не мое дело, но, по-моему, тебе нездоровится. Это раз. Не очень нравится здесь. Это два. Этого достаточно, чтобы предложить отвезти тебя домой. Это три.
