— Пелла всплыл за двадцать минут. После подъема он улыбался, сыпал шутками, потом привязал к своему респиратору динамитный патрон и зашвырнул аппарат далеко в море. Взрыв — и респиратора как не бывало!
— Выходит, все дело в приборе: какой конструкции, чем начинен? — спрашивает Глюк.
— Полагаю, не только в этом. Но скоро мы все узнаем. И если будет удача… Словом, наконец-то он у меня в руках!
— Мы-то выжмем из него все, — ухмыляется рыжебородый. — Не он первый!
— Теперь о Ришар, — говорит Абст. — Она в тяжелом состоянии… Насколько я понимаю, паралич обеих ног. В этих обстоятельствах я вижу единственный выход. Вы, Глюк, принимаете на себя обязанности по контролю над пловцами, превратившись в няньку. Я понимаю всю трудность задачи. Только опытный врач может справиться с двумя дюжинами существ, в каждом из которых дремлет зверь, готовый вцепиться тебе в глотку.
— Именно так, шеф! В этом вся суть.
— Как видите, я ничего не скрываю. Вы должны знать, какой груз взваливаете себе на плечи. Но думаю, все обойдется. Первые дни я буду неотлучно с вами, обучу вас контролю за ними — и дело пойдет. Главное — не зевать и быть начеку.
Абст вопросительно глядит на помощника. Тот нервно прохаживается из угла в угол.
— Ну, — говорит Абст, — как вы решили?
— Не могу, шеф. — Глюк не скрывает страха. — Кормить их и понукать — самое легкое. Главное же, вы знаете, не в этом… Главное, чтобы они не взбесились. Ришар пыталась учить меня, как вы и приказывали. Куда там!.. Боюсь, шеф. Боюсь оплошать, просчитаться… А вы знаете, чем это пахнет!..
— М-да… — Абст морщится, будто у него болит голова. — Значит, отказываетесь? Хорошо, тогда ими займусь я.
— Это не выход. Надо радировать, чтобы прислали замену.
— Конечно, врача мы затребуем. Но придется ждать месяц, если не больше. Месяц я буду бездействовать… Глюк, вы должны согласиться.
— Не настаивайте, шеф. Я заглядываю им в глаза, и душа у меня леденеет… Что угодно, только не это!
— Но я обещаю: не покину вас ни на день.
Глюк угрюмо молчит. Абст встает.
— Решено, — заключает он. — До прибытия врача мы прекращаем боевую работу.
И он уходит.
Радист резко оборачивается к товарищу.
— Дурак! — выпаливает он.
— Кто?
— Кто дурак? — удивленно переспрашивает радист. — Разумеется, ты, Густав Глюк. Погоди, шеф припомнит тебе…
— И пусть! — мрачно бормочет рыжебородый. — Пусть припомнит! Хуже не будет.
— А, чепуха!.. — Радист извлекает из кармана штанов плоскую коробку, долго шарит в ней пальцами. — Хочешь, Густав?
