Ошеломленная и восхищенная, Джесси смотрела на него, стоявшего между ее ног, загорелого, мускулистого, великолепного в своей наготе. Она едва могла говорить, но все же сумела произнести:
– Не медли.
Он смотрел на нее, задыхающийся, удовлетворенный и все-таки полный жажды.
– Обхвати меня ногами.
Джесси подчинилась. Он чуть подвинул ее, его копье уперлось туда, где только что ласкал его язык. Гарри посмотрел ей в глаза.
– Смотри, как я сделаю тебя своей.
Она ожидала большей боли. Но он легко проник во влажную плоть. Она почувствовала жар и возвращение того восхитительного ощущения, которое ведет – теперь она это знала – к вершине наслаждения.
– Гарри… – выдохнула она.
Он смотрел на нее, в равной мере поглощенный ее наслаждением и своим собственным. Или одержимость заставила его так смотреть? Джесси этого не знала. Да это и не важно. Уже слишком поздно. Ей нравились эти усилия, боль. Она любила его.
Ее руки дрогнули, когда она оперлась на них, поднимая бедра, чтобы принять его. Он продвигался вперед, пока не пришлось остановиться. Острая боль заставила ее вцепиться в простыни. Потом он пробил преграду, и когда вошел до конца, Джесси сумела улыбнуться и, задыхаясь, выговорила:
– Как… хорошо.
Его веки опустились, и он почти улыбнулся в ответ. Почти. Но казалось, что он не может двинуть губами, цепляясь за последние остатки сдержанности.
– Ты действительно готова?
К чему? Она не посмела спросить и кивнула.
Он медленно отступил, потом снова заполнил ее. Постепенно с его движениями неприятные ощущения исчезли, сменяясь другими. Ее тело требовало продолжения.
– Ты чувствуешь приближение кульминации? – прошептал он. – На сей раз она будет сильнее.
– Сильнее?
Но ведь она уже все испытала. Он ускорил ритм, и она стиснула его ногами. Переполнявшие ее чувства в клочки разрывали способность к самоконтролю. Она всхлипывала, стонала и когда подумала, что больше не вынесет, ее накрыла новая волна наслаждения. Как Гарри и обещал, на этот раз оно было сильнее. Обхватив его за плечи, Джесси уткнулась ему в грудь, заглушая крики. Ее тело требовало… а его отвечало. Глядя ей в глаза, он входил в нее, опаляя своим жаром и жаждой. Опустив на простыни, он излился в нее. И его триумфальный крик сказал все, что ей нужно знать.
Возможно, он этого не понимал, но она подарила ему любовь, и в этой любви он нашел временное облегчение.
Когда оба упали без сил, Джесси решила, что нужно попытаться немного сказать о своих чувствах. Она не могла признаться в любви, он этого не захочет. Но она могла гладить его по волосам, припасть губами к его рту и сказать:
