— Перед началом спектакля Джейн скроется внутри, — сказал я. — Не хотелось бы мне оказаться снаружи, когда сработает манок.
— А что в нем? — выкрикнул кто-то.
— Кровь трицератопса. Мы надеемся подманить сюда хищника. Может быть, даже короля всех хищников. Самого Tyrannosaurus rex.
По рядам обедающих прокатился одобрительный ропот. Все слышали о Ти-рексе. Вот он уж точно звезда. Я легко перешел на лекторский тон.
— Если препарировать тиранозавра, увидим, что у него необычайно крутая затылочная доля, которая отвечает за обоняние, — много больше, чем другие отделы мозга, и больше, чем у любого другого животного на земле, за исключением белоголового сипа. Рекс может учуять свою добычу, — все стервятники на такое способны, но об этом я умолчал, — на расстоянии нескольких миль. Смотрите.
Хлопнув, как детская шутиха, манок выпустил облачко розового тумана.
Я оглянулся на стол де Червиллов и увидел, что Мелузина сбросила с ноги туфельку и пальцами забирается под штанину Хоукингса. Тот покраснел.
Ее отец ничего не заметил. Ее мать — скорее, мачеха — заметила, но ей было плевать. На ее взгляд, это обычные женские штучки. Но я не мог не отметить, какие у Мелузины красивые ноги.
— Еще несколько минут. И пока мы ждем, хочу обратить ваше внимание на великолепные пирожные нашего шеф-повара Руперта.
Я умолк под вежливые аплодисменты и начал дежурный обход столов: шутка тут, пара слов похвалы там — пустая болтовня правит миром.
Когда я добрался до стола Червиллов, лицо Хоукингса было белым, как мел.
— Сэр! — Он прямо-таки вскочил на ноги. — На пару слов. Хоукингс практически оттащил меня от стола. Когда мы остались одни, выяснилось, что он расстроен настолько, что даже заикается:
— Эт-та девушка, она х-хочет, ч-чтобы я…
— Знаю, чего она хочет, — холодно отозвался я. — Она совершеннолетняя, так что сами решайте.
— Вы не понимаете! Я просто не могу вернуться за тот стол!
Отчаяние Хоукингса было неподдельным. Я поначалу подумал, что до него дошли какие-то слухи, темные намеки на его будущую карьеру. И все же мне показалось, что дело не в этом. Здесь крылось что-то другое.
— Ладно, — сказал я. — Исчезайте. Но я не люблю секретов. Напишите исчерпывающее объяснение и оставьте его в моем офисе. И никаких уверток, поняли?
— Да, сэр. — По молодому красивому лицу разлилось облегчение.
— Спасибо, сэр.
Он уже собрался уходить.
— Ах да, вот еще что, — сказал я, испытывая ненависть к самому себе. — И близко не подходите к своей палатке, пока не закончится благотворительный бал.
