Вот в такой милой компании девочка и развивалась во дворе, но, как всякий малек, знающий свой слой воды, она должна была пребывать в этом слое пока не начнется великое переселение душ, великое движение мальков в те слои, которые уготовила им в дальнейшем судьба.
Кто-то ушел вниз, кто-то наверх, кто-то навеки остался в плоскости двора, чтобы вечно туда возвращаться с работы и гулять там с ребенком.
Девочка бегала в лапту, зимой ходила с подружками на каток «Динамо», но с ней повадился там кататься (рядом) шпана, блатной дядя в сером костюме, черных носках (идиот), куда были заправлены по всем правилам шпаны брюки, и он был в черной каракулевой ушанке, да еще и с золотыми зубами.
Раз — и каток поменяла, стали ездить на другой, на ЦДКА, но пока ждала очереди за билетом, там из рук рванули у нее (резко вниз) коньки с ботинками, всколыхнулось людское месиво вокруг и все.
В слезах поплелись с подругой Ниной в отделение милиции, там записали что украдено, велели приходить через неделю, пришли опять с Ниной. Усталый милиционер посмотрел на Нину и сказал: «Нашли ваши коньки». И выдал пару старых, больше на два номера, да еще не «гаги», а «канады».
— Это не мои!
— Нет?
Тогда он открыл шкаф, битком набитый ботинками с коньками: «Ищи». Искала битый час:
— Нет моих.
Он встал и сказал:
— Нет? Ну что. Тогда нет.
Девочка заплакала. Других коньков мама не купит, на эти-то со скрежетом собрала. Катастрофа! Все!
Милиционер потерял терпение:
— Да берите! Берите там какие есть! Вот народ! Выбирайте!
(Ему, как потом стало понятно, надо было закрыть дело).
Замирая от собственной преступности, своровала практически из шкафа не свои коньки, больше по размеру, и каталась на них до десятого класса.
Потом поняла, что это был целый шкаф отобранных у воров вещей и действительно можно было выбрать самые хорошие, все это благодаря Нине. Каждый милиционер видел в ней родную девочку. Дворники милиции первые друзья. Кроме того, она была такая разумная, трудолюбивая и такая хорошенькая, что все ее встречали приветливо и слушали ее речи со вниманием. С Ниной было просто, за ней надо было заходить, спускаться в ее подвал, где был тесный-тесный коридорчик, розовые грязные стены и где в комнате (окно под потолком) жила вся семья — мама Граня, дочка Ниночка, сожитель Грани молодой бандит Иванов (густые черные брови как у обезьяны) и их четырехмесячная Галька. К Нине можно было заходить запросто — не то что к кому-нибудь еще. Ни к кому больше заходить нельзя было. А к Нине девочка забегала совершенно нормально, и однажды забежала, а соседка, тоже дворничиха, татарка Рая, озабоченно сказала: «Не ходи туда». И опасливо исчезла в тесном коридорчике, где двум людям трудно было разойтись, жуткий коридорчик в глубине земли, крашенный адским розовым цветом, всегда ярко освещенный, розовый, страшный.
