Он собирал силы для борьбы.
Он вспоминал все способы, о которых знал.
Тем не менее свистушки что-то ему говорили, вороны гаркали как силачи перед взятием веса.
На рассвете заорала та птичища, злобно и сильно, как раз под настроение.
Он собрал силы и приподнялся над почвой, немного, на полметра.
Через день, в воскресенье, чартерным рейсом он прилетел на родину, сел в электричку, потом в автобус. Долго блуждал по разъезженной грязи, на ледяном ветру, среди обшарпанных зарослей.
Потом запахло дымом, взору явилась обширная помойка у дороги. Это уже была деревня.
Раиса Ивановна приняла гостя растерянно.
Они всей семьей, Раиса, мужик и ребята, сидели у стола, с утра уже были пьяненькие.
Раиса всполошилась. Предложила мутный стакан, завлекая, поболтала над ним банкой самогонки. Услышав отказ, пододвинула сковородку с жареной картошкой. Он сказал «я не ем». Тогда она вывела приезжего обратно в сени. Виновато распахнула дощатую дверку. Там были ступеньки вниз, довольно темное пространство открывалось глазам. Пахло сеном и навозом.
— На дворе она.
Да! Мама, закутанная в ватное одеяло, сидела в крытом дворе. На печурке варилась картошка. Лицо у мамы было темное, обтянутое, глаза ввалились, огромные веки прикрывали их.
Она смотрела куда-то, ничего не видя.
В закутке хрюкал поросенок. На чистом сене лежали овцы, там же валялся тюфяк.
Увидев сына, она заплакала от счастья. Протянула к нему свои грязные, худые руки, встала. Тут же села.
Как это давно уже обозначил другой распутник: «Мой возраст», т. е. дети около четырнадцати. Подразумевались мальчики.
В нашем случае (тот распутник давно умер) подразумеваются девушки, розовые бутоны.
В нашем случае, то есть у мужчины Р., возможно, имелись и другие определения, человеку уже под пятьдесят, как-то он их всех тоже называл, был же известный термин «флаконы», лет за пятьдесят до того, в ходу у богатых и сильных джентльменов, ученых или, наоборот, писателей.
Флаконы, то есть то что подставляют и что они наполняют.
Наш Рональд был тоже писатель, даже с именем, хотя и молодой, сорока семи лет. Веселый, ленивый, умный. Мина замедленного действия, как шутила одна его подруга, когда он начинал тянуть резину, не решаясь ни на что (не желая ничего, на самом деле).
Он писать не любил и делал это теперь за деньги, какие-то «эссе» (ударение на первом слоге, так произнесла однажды молоденькая бухгалтерша одного модного издания). За такую ерунду хорошо платили.
