Но уже после первых двух актов, как известно, в части революционной литературы {51} старались ослабить впечатление, пытаясь даже доказать, что убийство Сипягина было делом личной инициативы С. Балмашева.
Не будучи в состоянии открыть "корни и нити", ведшие дознание на нетерпеливые запросы и упреки свыше в неумелости, отвечали, что и корней и нитей-то никаких нет, что все это дело, вообще, не стоющее, что все партии против террора, исключая кучки лиц, не имеющих никаких связей с массой. В подтверждение приводились выдержки из некоторых наиболее "доказательных и вполне правильных" антитеррористических статей (Трусевичем была составлена по этому поводу специальная докладная записка, которая приложена к VI тому нашего "дела".).
Так легко уверовать, во что верить хочется! По крайней мере, делать вид, что уверовал. Все старание департамента было тогда направлено на то, чтобы доказать, что террористические акты являются не результатом широко охватившего массы, вследствие правительственных зверств, боевого настроения, которое все более и более должно усиливаться, - а результатом злой воли и озорства нескольких лиц, и само собой разумеется, евреев, излавливающих наивных неопытных юнцов. В "сферах" этот взгляд {52} был сочувственно встречен и l'appetit vient en mangeant, - невольно явилась мысль, что хорошо бы этот "здоровый взгляд на существо дела" пустить в общество.
Поручено это было "сих дел мастеру" - Трусевичу. Обработали и соответственно наставили Григорьева и Качуру, продиктовали достодолжные, "чистосердечные" показания и сфабриковали из них обвинительный акт, который предполагалось напечатать в Правительственном Вестник. "Сферы" заранее предвкушали поражение крамолы и ликовали. Но на суд сейчас же с несомненностью обнаружилась вся лживость и вздорность показаний Григорьева; Качура из своих показаний многое взял обратно, словом, ясно стало, что не все так просто, как выставляет департамент полиции, и что если ничего не обнаружено, то, быть может, только потому, что "нити и корни" хорошо были скрыты, а Качура и Григорьев то толком ничего и не знают.
Мнения насчет напечатания обвинительного акта разделились. Еретики говорили, что как бы конфуз не вышел и "разоблачение" не кончилось тем, что на казенный счет будет напечатана нелегальщина. К этому в конце концов склонились все и решено было не только не оглашать обвинительного акта, но вообще умолчать {53} о всем деле; в результате - единственный в своем роде финал: не был даже напечатан приговор!
