— Некоторые придерживаются иного мнения.
— Люди обычно преувеличивают. Особенно такие балаболки, как Катя.
— А в чём, по-вашему, причина этих… не совсем хороших отношений?
— Этого я не могу сказать. Какое-то старое недоразумение. Они ведь знакомы очень давно.
— Ваш муж служил когда-то у Маринова?
— Да. Кажется, служил.
— А не кажется вам, что Маринов проявлял к вам некоторую симпатию?
— Он к редкой женщине не проявлял симпатии, — иронически усмехается она. — Флиртовал и со мной. Муж мой не был от этого в восторге, но такая мелочь, сами понимаете, не может породить неприязнь.
— Вы говорите — неприязнь?
— Ну, может быть, я неточно выразилась. Хоть это и не затрагивает меня лично, но, знаете, всё-таки расстраиваешься.
— Понимаю. Идите погуляйте, а когда соберётесь с мыслями, мы побеседуем ещё.
— С удовольствием, — устало протягивает она. — Хоть и не знаю, право, чем я могла бы вам быть ещё полезной.
— Я тоже сейчас не могу сообразить, но как знать, — говорю я, прощаясь, и направляюсь к двери. Но, взявшись за ручку, поворачиваю голову.
— А вы не помните, в котором часу вернулся вчера ваш муж?
— Точно не могу вам сказать… — несколько растерянно отвечает Дора. — Очень поздно, во всяком случае.
— Что вы понимаете под «очень поздно»?
— Часа в три… Или в четыре…
— И часто он у вас так задерживается?
— Время от времени случается.
— Коньяк или преферанс? Или, может, третье?
— Не знаю. Я его не расспрашиваю. В этом отношении у нас существует давняя договорённость.
— А он соблюдает правила?
— Не понимаю вашего намёка, — поводит плечом фатальная женщина, но по её сердитому тону чувствую — поняла.
Я выхожу, предоставляя ей возможность восстановить душевное равновесие. В холле мрачно и пусто. Милиционер уже ушёл, осмотр закончился, тело вынесено, дом может возвращаться к нормальной жизни. Мне здесь больше делать нечего.
На улице, как и следовало ожидать, всё ещё хлещет дождь. Нахлобучиваю шляпу на нос и окунаюсь в густой туман. Погодка! — как говорит доктор. Самое мерзкое, что не разберёшь — светает только или уже темнеет. Но для этого есть часы. Интересно, долго ли ещё будут идти часы Маринова? У самоубийц, насколько я заметил, нет привычки заводить будильник перед тем, как ополоснуть свои внутренности раствором цианистого калия. Всё же предметы — часы или не часы — честней в показаниях, чем некоторые люди. О, извините, гражданка Баева, я вовсе не хотел вас обидеть. Вы, что могли, скрыли. Муж ваш, насколько ему позволяют возможности, постарается сделать то же. А остальные в свою очередь последуют его примеру. Дело в том только, что люди утаивают обыкновенно разные вещи. Следовательно — и выдают разные вещи
