Шушка вился вокруг ног, как собачка, нюхом впитывая, что происходит что-то неладное. Мама изменилась. Это плохо. Мамы не должны меняться. Обычно детей пугает нарядный — в вечернем платье, разящий духами — мамин облик; Шушку смутил облик затрапезный, в котором он Соню никогда не наблюдал.
— Мам, а ты гулять?
— Гулять, медвеженький, гулять.
— А я — гулять?
— А ты будешь мультики смотреть. Бабушка Поля поставит тебе на кассете мультики. Или рекламу…
Пристрастие сына к рекламе с её навязчивым аляповатым мельканием обычно Соню смешило, сейчас — раздражало. У неё могли быть другие, лучшие дети. Не от Ильи…
— А мы с Мишенькой попросим маму, чтоб недолго гуляла, — с наисладчайшей улыбкой не попросила, а потребовала Полинара. На страже интересов хозяина, как всегда! Соня перекусила у самых губ готовое вырваться ругательство.
— Я постараюсь побыстрее, — нагло соврала Соня.
Койотское пальто и клетчатый платок снабдили Соню достаточной дозой отвращения к себе, чтобы бесстрастно перенести тычки пассажиров, впаковавших её в вагон электрички. За две станции до Заплатина вагон очистился, и Соня, ненадолго примостясь на крайней скамейке для инвалидов и престарелых, понаблюдала закатное солнце, размазанное полосой над избами, в одной из которых, вероятно, родился её муж. А дальше — электричка почему-то перемахнула Заплатино без остановки. Вскочив, Соня бестолково заметалась по вагону. Дёрнуть стоп-кран? Но поезд как раз проходил откос, под которым в морозной белизне пугающе далеко чернела речка — не толще пиявки. Если поезд затормозит и откроет двери — как она отсюда спустится? Куда?
В то же самое солнце, только круглое и красное, упиралась деревенская улица, когда Соня сошла со станционной платформы — сошла на далёкой, совсем не нужной ей остановке, убедившись, что электричка в обратную сторону пойдёт только через полтора часа. Пуста была неведомая деревня, ни одной живой души, хотя бы собачьей или кошачьей, не копошилось за сквозящими штакетинами. Мороз и закат навели комендантский час. У Сони тоже начинали замерзать ноги. Вместе с пощипывающей болью в ногах, пришло разочарование. Она — всего лишь избалованная жена «нового русского», которая с какой-то блажи потащилась выведывать то, что ей совершенно не нужно знать. Разве она не благодарна Илье? Хотя бы за то должна быть благодарна, что Илья избавил её от необходимости носить плащ-палатку, обшитую мехом оплешивевшего койота, и ступать мёрзнущими ногами по безжалостному российскому снегу. Надо немедленно позвонить Илье, попросить, чтобы он её отсюда вызволил! Под убогим пальто скрывается на цепочке предмет недешёвый — сотовый телефон. Соня нашарила его — и опомнилась. Если она позвонит Илье на работу, он её и слушать не станет. Ещё хуже рассвирепеет. Раз уж она выбралась за город в такую погоду, надо довести дело до конца. На сегодня карты предсказали ей удачу. Предопределение сработает! Надо только его слушаться, а уж оно облагодетельствует сюрпризами. Надо найти кого-нибудь из местных жителей и спросить, как добраться до Заплатина без электрички. Может, на автобусе. А может, кто-то подкинет на своей машине — у Сони в кошельке достаточно мелких денег.
