Пришлые домовые достаточно свободно перемещаются в любом пространстве не только по вашему жилищу, но и за его пределами. Они могут привести «заблудшую овцу» — вашего домочадца даже из самых развеселых заведений в любое время. Они могут устроить им такую нахлобучку, что запивший член семьи может сам решить завязать с пьянкой. Обычно пришлые домовые, придя к вам в дом, начинают наводить порядок. Однажды мне рассказали такую историю. Отец семейства пошел пересчитать купюры, которые нежно и заботливо держал в укромном месте. И вот, закрывшись в комнате, выдвинув заветный ящичек шкафа, достав оттуда деньги и отвлекшись, чтобы взять стул и поставить к столу, он вдруг увидел, что какой-то мужичок стоит у стола и считает деньги. Отец вернулся в комнату к жене и дочери, сказал: «Там какой-то мужик наши деньги считает». Женщины недоуменно переглянулись, посмотрели на него оторопело. Он понял, что сказал какую-то чушь, и вернулся обратно, в комнату, где хранил деньги. Там никого уже не было. Жена супругу сказала потом: «Ты крестись, крестись почаще, когда деньги считаешь». Событие это замяли, перевели в шутку. Но когда в следующий раз хозяин вновь решил доложить некую сумму к уже имеющимся деньгам, он опасливо выдвигал заветный ящичек и оглядывался. Что вы думаете? Стоило ему открыть свою заветную шкатулочку, как он замечал, что рядом с ней опять стоит какой-то серый мужичок и с вожделением смотрит и на купюры, и на него, хозяина, обладателя купюр. Так и повелось. Постепенно к серому мужичку привыкли. Самое интересное — все трое отметили, что начали жить более зажиточно, а деньги стали тратить рачительно. Вот квартиру купили для дочери, но деньги в семье не переводятся, а только прибавляются. Вот как хорошо иметь домового в доме.
Другой интересный случай рассказала мне одна из моих слушательниц.
«Было мне лет восемнадцать-девятнадцать, я убиралась в комнате студенческого общежития, а нужно сказать, что жила я в этой комнате одна и ко мне должна была приехать мама. Мама у меня строгая, поэтому я тщательно складывала белье в шкафу, наводила порядок и заубиралась допоздна. Приблизительно в два часа ночи, когда все было завершено и все сверкало, а в шкафу лежало белье чуть ли не в линейку, я, одев ночную сорочку и погасив свет, собиралась было лечь. Но вдруг сзади кто-то навалился, и я упала на кровать. Сначала возникла мысль, что кто-то из друзей дико «шутит», но затем вспомнила, что дверь заперла изнутри только что и ключ торчит в замке так, что его не вытолкнуть, если открывать другим ключом изнутри. Тяжесть усиливалась одновременно с ужасом, длилось все это считанные минуты. Я поняла, что меня «душит» домовой. Пришли на ум слова: «К добру ли, к худу ли?». Но тяжесть и онемение тела не позволили даже пошевелить губами, не то что издать звук. Одновременно с этим мысленным вопросом я получила ответ, напоминавший шелест опавшей осенней листвы, а затем услышала легкий отзвук веселого смеха. Тяжесть тут же исчезла. Не прошло и двух недель (мама, погостив неделю, уже уехала), ко мне подселили в комнату девушку, которая практически каждую ночь кого-нибудь к себе приводила. Жить в таких условиях, да еще пытаться учиться, было невозможно, и я перебралась на другой этаж к знакомой с параллельного курса. Дело было весной, а уже осенью я вышла замуж за питерского парня и уехала из общаги. Выходило так, что мой домовой, о существовании которого я прежде не подозревала, буквально вытолкал меня замуж. С тех пор он всегда живет в нашей семье, и его помощь постоянно ощущается, причем как раз вовремя. Вот только что именно он делал у студентов в общежитии и почему выбрал для опекунства меня? Может, он родовой, потомственный?»
