Но когда клоуны под рукоплескания восторженной публики в последний раз обходили манеж и прошествовали возле кресел первого ряда, Том с воем вырвался из рук Энн и, словно одержимый, устремился к маленькому клоуну с губной гармоникой. Тот сначала чуть не упал от удивления, но потом принялся обнимать и ласкать собаку, и сразу стало ясно, что они большие друзья.
Всё это продолжалось одно мгновенье.
- Мантеллина! - сдавленным голосом закричал Джанджи и, прежде чем Энн смогла удержать его, перепрыгнул через низкий барьер и тоже бросился в объятия маленького клоуна.
Дети обнимались и плакали, а Том, вне себя от радости, бегал вокруг остальных клоунов, остолбеневших от удивления.
Зрители сначала смутились и не знали, что делать, но вскоре разразились дружными аплодисментами, а клоуны, так как выступление их окончилось, посадили себе на плечи обоих малышей и с триумфом унесли их за кулисы.
Энн и Гвидо пришли в замешательство, но они быстро опомнились и помчались за кулисы, где несколько артистов окружили Джанджи, Тома и Мантеллину, желая поскорее узнать, что всё это значит.
Мантеллина очень гордился работой в цирке и своими новыми друзьями. В тот памятный вечер, когда мальчуган, голодный и продрогший, бродил по городу, его подобрал самый старый клоун и взял к себе.
Аугусто повёл Джанджи к домику на колёсах, где клоун приютил его.
- Этот дом не стоит на месте, - сказал Мантеллина.
Лицо мальчика было покрыто густым слоем грима, а глаза блестели от радости.
- Когда не стоит на месте? - спросил Джанджи, заинтересовавшись.
- Когда нужно ехать в другой город, давать представление, он движется вместе со всеми домиками на колесах.
– И ты тоже хочешь уехать с ними? - спросил озабоченно Джанджи.
- Не знаю, - произнёс неуверенно Мантeллина.
- Давай вернёмся вместе к Тури, - предложил Джанджи, обнимая своего друга.
- Хорошо, - ответил Аугусто. Но его голос снова прозвучал неуверенно; неужели он собирается остаться в цирке?
- Ты не хочешь? - переспросил его Джанджи.
- Я здесь работаю, - ответил Мантеллина. - И всё, что я ем, я зарабатываю сам, - понимаешь? А вечером, в постели, когда думаю об этом, мне становится легко-легко и я чувствую себя свободным.
Свобода! Свобода! Как хорошо чувствовать себя свободным! И Джанджи решил, что он больше никогда не вернётся к Гвидо.
