Джузеппанджело Барони, по прозвищу Карчофо, волновался не на шутку. Его тревожил вопрос: что задумал Антонио вместе с этими мерзавцами? Что хотят они сделать?
Карчофо дал себе слово держать ухо востро и не смыкать глаз, а если потребуется, даже применить силу.
Время шло. Антонио бледнел и становился всё более скрытным. Карчофо следовал за ним повсюду, желая отвязаться от Джузеппанджело, Антонио даже грозил его поколотить.
- Всё готово! - объявил однажды вечером главарь шайки.
Антонио ещё больше побледнел и опустил голову. Карчофо стоял довольно далеко от них и не различал слов, но потому, как изменился в лице Антонио, мальчик понял: наступил решительный момент.
Парни склонились над столом так, что их головы почти вплотную прикасались друг к другу, и зашептались. Карчофо удалось расслышать только последние слова:
- Завтра утром встретимся на старом месте и обсудим детали, а завтра вечером - за работу!
Антонио и Карчофо вернулись на сцену. Джузеппанджело следил за товарищем; холодный пот выступил у того на лбу. «Завтра, завтра вечером; завтра, завтра вечером», - звучало припевом в ушах Антонио и Карчофо, но для каждого эти слова имели различный смысл.
«А что, если я откажусь? - думал про себя Антонио. - Они всё равно насильно заставят меня идти с ними».
«Что делать? Что делать? Чем я могу помочь? - лихорадочно думал Карчофо. - И всё это оттого, что он не нашёл работы. У меня нет такой потребности работать, я устраиваюсь как могу. Но Антонио ведь другой; он мужчина!»
Вдруг дверь танцевального зала широко распахнулась и вошла Розалия; она держала в руках конверт. Девочка пробралась между столиками и подошла вплотную к эстраде. С торжествующим видом Розалия помахала перед носом Антонио письмом: оно было адресовано ему.
Карчофо показалось, будто гора свалил ась у него с плеч.
Он смотрел на Розалию, как на чудо, и хотя не знал содержания письма, но не сомневался в том, что Розалия могла прийти сюда в такой поздний час только с добрыми вестями.
Антонио повертел конверт в руках и в конце концов решил вскрыть его. Он читал письмо медленно, вполголоса, четко выговаривая слоги, как обычно читают малограмотные. Карчофо с тревогой следил за своим другом, то и дело приглаживая волосы пальцами, выпачканными в чернилах.
Физиономия Антонио, по мере того как он читал, всё больше прояснялась, пока не приобрела своего обычного весёлого выражения. На какое-то мгновенье он перестал казаться мужчиной с суровым лицом и пристальным взглядом и снова стал мальчишкой.
