Мантеллина взглянул голодными глазами на тарелку, поставленную перед ним.
- На, ешь. - Тури почти силой усадил мальчугана за стол.
Джанджи сидел напротив Мантеллины и смотрел на него в упор.
Что делает Тури? Ведь Аугусто украл Тома - его неразлучного друга. Джанджи верил в Тури, но только никак не мог понять, почему он так поступает.
Мантеллина не прикасался к еде. Однако запах вкусных, хорошо приправленных спагетти ударял ему в голову. Таких спагетти он не пробовал ещё никогда в жизни. Два дня Аугусто почти ничего не ел, но он тоже не понимал, почему Тури так поступает.
- Ты голоден? - спросил молодой человек.
Аугусто кивнул головой.
- Тогда ешь.
Мантеллина набрал на вилку спагетти, сунул их в рот, и ему показалось, что он теряет сознание, так это было вкусно. Когда первое ощущение понемногу улеглось, мальчик успокоился, оторвал глаза от тарелки и взглянул на Джанджи; малыш тоже посмотрел на него.
Тури протянул гостю большой ломоть хлеба. Аугусто схватил его, не сказав ни слова. Спагетти в томатном соусе, и к тому же с хлебом! Вот это да! Тут есть над чем призадуматься! Ведь ни завтра, ни послезавтра, ни в последующие дни ничего подобного он не увидит.
После обеда Тури велел Джанджи пойти к Антонио, посидеть у него и через часок вернуться домой. Джанджи послушался.
Мантеллина слез со стула и тоже направился к двери. Тури остановил его.
- Поди сюда, - сказал он и взял мальчугана за руку, на которой виднелись огромные синяки.
- Тебя бьют? - спросил Тури.
Аугусто ди Калашибетта кивнул головой. Губы его были плотно сжаты.
- Кто тебя бьёт? Мать?
Мальчик снова кивнул головой.
- Или отец?
- Он всегда пьяный.
Это были первые три слова, которые за всё время произнёс Мантеллина, и, словно испугавшись, огляделся вокруг.
- У вас нечего есть?
Аугусто кивнул головой.
- Почему ты продал собаку?
Молчание.
- Она ведь была не твоя.
Молчание.
- Кому ты её продал?
- Меня заставляют просить милостыню, - неожиданно с тяжёлым вздохом вырвалось у ребёнка. Видно, это тяготило его больше всего на свете, больше побоев, больше ужасного рваного плаща, больше голода.
Тури вздохнул, затем встал и принялся рыться в шкафу. Он вытащил оттуда пару выцветших поношенных штанов, старенькую полосатую майку и подошёл к Мантеллине.
- Возьми надень, - сказал он.
Аугусто не пошевельнулся. Глаза его блестели. Он смотрел на Тури с недоверием, не решаясь протянуть руку.
- Бери, это твоё, - повторил Тури.
- Моё?! - изумился Аугусто.
