– Мир-то не перестанет, – буркнул Роджер, наливая себе пива, – но я? Мне еще семнадцать лет из двадцати выплачивать рассрочку, и мои двойняшки, уже видят себя в Бриджтонском училище. И у тебя своя рассрочка, свой ребенок, да еще старый «ягуар», на котором ты когда-нибудь свернешь себе шею.
– Да, но производство…
– Подавится твое производство! – рявкнул Роджер, стукнув стаканом о стол.
Компания из четырех человек, сидящая за соседним столом, даже зааплодировала.
Роджер с признательностью помахал им и опять повернулся к Вику.
– Ты отлично понимаешь, что, потеряв заказы Шарпа, мы пойдем ко дну и не булькнем. С другой стороны, если в следующие два года нам что-нибудь достанется, то мы сможем вписаться в бюджет туристского ведомства или еще куда-нибудь. Это лакомый кусок. Можно, конечно, распрощаться с Шарпом и его вонючими кашами, но это будет значить, что глупые поросята сами выбежали из прочного дома прямо в пасть злому серому волку.
Вик молчал и думал, глядя на свой недоеденный сэндвич. Все это было невесело, но он не боялся невеселых мыслей. Больше всего его донимала полная абсурдность ситуации. Это было как гром с ясного неба. Он, Роджер и «Эд Уоркс» ничего не сделали, чтобы это случилось, и Роджера это тоже угнетало; он мог прочитать это на его круглом лице, которое не выглядело таким бледно-серьезным с тех пор, как они с Элсией потеряли своего малыша Тимоти, когда тому было девять дней. Через три недели после этого Роджер наконец сорвался и зарыдал, закрыв руками свое толстое лицо в таком безутешном тоне, что у Вика сдавило сердце. Но тихая паника, поселившаяся в его глазах теперь, была не лучше.
Гром с ясного неба то и дело гремит в рекламном бизнесе. Большой корабль, вроде агентства Эллисона, ворочавшего миллионами, мог его выдержать. Маленький, каким было «Эд Уоркс» – не мог. На одной чаше их весов лежало много мелких яиц, а на другой – одно большое, заказы Шарпа; и теперь осталось только ждать, рассыпятся ли прочие яйца, если убрать это большое. Их вины в этом не было, но это уже никого не интересовало.
Вик с Роджером сработались еще в агентстве Эллисона, шесть лет назад Вик, высокий, худой и довольно тихий, образовал необходимое «инь» к шумному и жизнерадостному «ян» Роджера Брикстона. Они сошлись и в личном плане, и в профессиональном. Первое совместное дело было небольшим – журнальная реклама кампании помощи больным церебральным параличом.
На скромном черно-белом плакате изображался маленький мальчик на костылях, стоящий у бейсбольного поля с не то чтобы печальным, но каким-то безучастным лицом. Почти довольным. Подпись гласила: «Билли Беллами никогда не возьмет в руки биту». Ниже: «У Билли церебральный паралич». И еще ниже: «Поможете ему?»
