Во время работы над «Мартином Чеззлвиттом» Диккенсу особенно докучала миссис Гамп: своими шуточками она постоянно вызывала у него приступы дикого хохота. Происходило это в самых неподходящих местах, например, в церкви, так что писателю приходилось отбиваться от собственной героини чуть ли не силой. Диккенс не раз предупреждал миссис Гамп: если она не научится вести себя прилично и не будет являться только по вызову, он вообще не уделит ей больше ни строчки! Пожалуй, лишь творческий характер этих галлюцинаторных приключений удерживает нас от упоминания о шизофрении в качестве вероятного диагноза.
Несомненно, Диккенс обладал сверхвозбудимым разумом: он был подвержен паранормальным влияниям самого разного толка. Обратимся хотя бы к некоторым его путевым заметкам.
«Может быть, меня убили тут в предыдущей жизни? — пишет он о первых впечатлениях от итальянского города Феррара. — Откуда ещё об этой местности у меня могли бы взяться столь яркие воспоминания? Кровь стынет в жилах, когда я распознаю одну за другой всё новые знакомые детали. Воспоминания о местах, где я никогда не бывал, вспыхнули у меня с такой силой, что теперь вряд ли я смогу о них позабыть».
Прекрасный пример «déjà vu» — ощущения «уже виденного», когда человек узнаёт местность, где никогда не бывал.
Говоря о диккенсовских привычках, стоит упомянуть ещё, что он обожал многолюдные улицы, где можно было бы легко раствориться в толпе.
«Очень меня расстраивает отсутствие улиц поблизости, — писал он из Лозанны. — А ведь именно сейчас, когда так много предстоит сделать, оне мне и необходимы! Днём как-то можно ещё без них обойтись, но вечером я просто не в состоянии освободиться от своих призраков, пока не потеряюсь от них в толпе».
Похоже, Диккенс так концентрировался на собственных персонажах, что те превращались в реальных фантомов, от которых ему приходилось затем отбиваться физически.
Незадолго до смерти Диккенс рассказал о себе ещё одну необычную историю. Накануне одного из своих знаменитых вашингтонских чтений он увидел во сне комнату, где все были одеты в красное. Случайно наткнувшись на женщину, стоявшую к нему спиной, он извинился, после чего услышал вдруг: «Меня зовут Нэйпер».
Лицо её было ему незнакомо, да и людей с такой фамилией Диккенс не знал. На следующий день перед выходом на сцену к нему подошла знакомая женщина и представила подругу, мечтавшую познакомиться со знаменитым писателем. «Вы, конечно, мисс Нэйпер?» — шутливо осведомился Диккенс. «Да, — удивилась женщина (одетая, кстати, в красный плащ), — как вы догадались?»
