Сначала свою «Фантазию о Семирамидах» исполнил руками Шепарда Тальберг. Произведение это не опубликовано — как и все вещи, исполняемые духами на сеансах этого медиума. Затем зазвучала рапсодия для фортепиано в четыре руки: её исполнили Лист и Тальберг — пламенно, потрясающе торжественно и в блестящей аранжировке. Пожалуй, даже сам Лист, игравший с необычайной страстностью и изяществом (не говоря уж о ныне живущих), не смог бы достичь такой степени совершенства.
Кружок наш состоял отчасти из музыкантов, которые, как и я, бывали на концертах величайших пианистов Европы. Но никто из нас никогда прежде не сталкивался со столь сверхъестественным исполнительским мастерством.
Появившийся на ладони у мадам Д. световой шар ознаменовал прибытие Шопена. Дух его наиграл пианиссимо несколько изысканнейших мелодий, сотканных из тончайших нотных гирлянд, столь отчаянных и печальных, что казалось, сама Польша в тот момент обратилась с мольбою к Богу.
Затем прибыла Жорж Санд. Я выразил признание этому великому духу за то, что он почтил своим присутствием наше собрание, и получил три хлопка по колену. Мадам Д. шутливо приревновала ко мне гостью и тут же удостоилась от неё тех же знаков расположения.
Явился Моцарт: игра его искрилась нежностью, разнообразием и лёгкостью сильфа, что всегда отличало его несравненный гений. Но более всего поразил нас в тот вечер Берлиоз (никогда прежде на сеансах Шепарда не появлявшийся), который явился в сопровождении старших учителей — Листа и Тальберга.
Он начал с того, что решил перенастроить фортепиано — взять на тон выше. На протяжении десяти минут духи работали над инструментом, крышка которого всё это время оставалась закрытой. Когда зазвучала музыка, мы заметили: фортепиано звучит выше на две ноты.
Вещь, исполненная Берлиозом, искрилась сладостностью и совершенством. Сначала нам показалось, будто зазвучали колокола маленькой сельской церквушки… вот и сама она возникла у нас перед глазами! По горному склону к ней спустилась свадебная процессия. Люди вошли в церковь, и тут мы услышали точную имитацию звуков церковного органа: на протяжении всей церемонии бракосочетания они лились тихо и мягко. Затем процессия вышла из церкви и снова вернулась в горы.
Закончив пьесу, Берлиоз с помощью других духов вновь перестроил инструмент и начал играть уже в привычном регистре, но попрежнему с закрытой крышкой. Затем один за другим нас посетили несколько духов. Каждый из них говорил на родном языке. Замечу, что Шепард, кроме английского и французского, другими языками не владеет. Однако в трансе он говорит — точнее, позволяет духам вещать «через себя» — на всех языках мира. Так, Гёте продекламировал несколько строф по-немецки. Дух, назвавшийся Исайей, вещал на древнееврейском. Возник Магомет и заговорил с нами по-арабски.
