Мозес подозревал, что ароматы выполняют какую-то целительную функцию, потому что особенно сильно они ощущались во время болезни. Между прочим, проявляли они себя подчас несколько странно:
«Запах занимал в пространстве площадь, ограниченную полукругом, и дальше уже словно не мог проникнуть, — пишет священник. — Иногда он поднимался в комнате стеной, так что можно было войти в него с одной стороны, а выйти с другой. Вообще, границы присутствия ароматов вокруг меня, равно как и соответствующий перепад температур, всегда были выражены очень явно. Нечто подобное наблюдалось и на открытом воздухе. Однажды во время прогулки мы с другом вошли в область острого аромата и тут же из неё вышли. Были даже случаи, когда аромат обрушивался на меня ливнем из мельчайших благоухающих капелек. Однажды, гуляя со знакомой дамой на острове Уайт, я заметил на её платье пятнышко из капелек росы, которые испускали изысканнейший аромат».
Однажды, когда среди присутствующих на сеансе Мозеса оказался больной человек, комната наполнилась острым зловонием. Неблагоприятное психическое влияние кого-либо из гостей часто производило ещё более неприятный эффект. Вот как доктор Спиэр в своём репортаже об одном из заседаний описывает появление «незваного духа»:
«… На следующий вечер в комнату «залетел» новичок и выгнал нас всех вон свалившимся откуда-то из-под потолка букетом Sp.Pulegii, издававшим невероятную вонь. Всё, с чем он соприкоснулся, воняло в течение 24 часов. Скатерть из столовой и моё нижнее бельё пришлось вывесить в саду за домом, а наутро пол в столовой и коридоре окуривали ароматическими свечами. Больше этого духа мы к себе не приглашали».
Нечто подобное тому, что происходило со Стэйнтоном Мозесом, имело место в случаях, встречавшихся в моей врачебной практике. Аромат фиалки появлялся и исчезал в комнатах для сеансов с участием миссис Форбс. Мы также могли буквально войти в ароматическое облако и, принюхиваясь, очень точно установить его границы. Иногда эти запахи сопровождались «аппортом», и откуда ни возьмись появлялись настоящие фиалки. Временами в доме миссис Форбс ощущалась трупная вонь.
Оба эти запаха, как я узнал, постоянно сменяли друг друга в её первую брачную ночь, когда на постель обрушился вдруг водопад фиалок. С самого начала мне стало ясно, что источник проблемы — некий ужас, таящийся в подсознании пациентки. Похоже, он был связан с аморальным поступком, имевшим отношение к сексу. Вскоре выяснилось, что миссис Форбс испытывала острые чувства вины по отношению к девушке по имени Вайолет,
