Кисет миновал моториста Ненлюмкина и заметно отощавшим вернулся к бригадиру.
Ненлюмкин не курил. Он говорил, что ему достаточно и того дыма, который плавает в вельботе, когда закуривает вся бригада. Вообще он был странный человек: он не пил ни грамма вина — будь это спирт или шампанское. Он увлекался разными механизмами и конструировал индивидуальный электрический ветродвигатель для своего нынлю.
Вельбот мчался по морю, образуя две гладкие волны, уходящие назад от носа. Остальные вельботы, раскинувшись широким веером, бороздили море в разных направлениях. Шум моторов висел над проливом.
Таю переложил румпель, и вельбот рыскнул вправо.
Кончился пролив. Более близкий берег Азии круто сворачивал за мысом Дежнева на запад и уходил скалистыми мысами к Уэленской косе. Мыс принца Уэльского, которым был обозначен на горизонте американский материк, превратился в густо-синее облачко, повисшее над водой. Только оба острова пролива — Инэтлин и Имэклин — по-прежнему были отчетливо видны.
Где-то здесь близко проходит государственная граница. Но разве её увидишь на переливающейся поверхности моря? Однако каким-то чутьем Таю знал, что дальше к востоку забирать больше нельзя.
Таю подал знак, и Ненлюмкин выключил мотор. Сразу наступила тишина, стали слышны далекие вельботы — они плыли вслед за вельботом Таю и останавливались на почтительном расстоянии.
Вскоре над морем нависла настоящая тишина. Лишь плеск воды и голоса людей нарушали её.
Утоюк уступил место на носу Емрону и передал ему бинокль. Вроде бы нехитрое дело осматривать поверхность моря, но даже для опытного охотника после получасового рассматривания однообразного вида каждый блик кажется спиной кита, а отраженный водой луч превращается в фонтан.
Солнце уже было высоко. Стало жарко. Все поснимали камлейки и остались в рубашках.
Таю осматривал горизонт. Течение несло вельбот обратно в пролив. Блестящая точка, рожденная синевой, мчалась к проливу со стороны мыса Барроу. Это был реактивный самолет. Для Таю он не был новинкой. Через минуту самолет, сделав крутой вираж, взмыл к солнцу, блеснул и ушел обратно. Только сейчас над вельботом прокатился грохот. Но что такое? Неужели второй? Нет, это вроде бы наш. Точно! Блеснув серебряной стрелой, самолет ушел снова в вышину. Должно быть, он был так высоко, что до ушей охотников донесся лишь слабый рокот.
— Летают, — сказал Ненлюмкин просто так, ни к кому не обращаясь.
— Быстрые какие самолеты стали делать, — задумчиво сказал Емрыкай.
