Для Таю, для всех жителей Нунивака, как и для всей Чукотки, началась жизнь, полная созидания и беспокойства за будущее всех людей. На глазах менялась древняя эскимосская жизнь. На байдары и вельботы поставили моторы, старые винчестеры сменили новым оружием. В далеком Ленинграде ученые люди положили эскимосскую речь на бумагу. В домике, сколоченном с большим трудом и названном новым словом «школа», по вечерам взрослые сменяли детей и садились за буквари.
В тот год, когда родилась дочь, названная Ритой по имени врача, поселившегося в Нуниваке, Таю вступил в партию. В тот же год Таграт переселился к жене на остров Инэтлин, не подозревая, что он на многие годы делает шаг назад, отказывается от будущего, которое приближалось к этим окраинам.
Да и кому из охотников и оленных людей могло прийти в голову, что границы между государствами, о которых они имели самое смутное понятие, могут оказывать какое-нибудь влияние на жизнь чукчей и эскимосов. Да, слышали они о том, что есть такая страна — Россия, и есть Америка, и другие государства на земле, но какое они имеют значение для эскимосов и чукчей, живущих своей жизнью и озабоченных только тем, чтобы не умереть с голоду, чтобы зверя было вдоволь в море и олени тучнели на тундровых пастбищах?..
Так думали люди побережья даже в первые годы советской власти. И когда до сознания Таю дошло, какую ошибку совершил его брат, переселившись на остров, принадлежащий другому государству, было уже поздно. Даже милиционер Митрохин — Таю считал его могущественным человеком, потому что тот был тоже большевиком да ещё и носил широкий кожаный ремень, на котором висел в чехле револьвер, — ничем ему не мог помочь.
— Во избежание международного конфликта, — пояснил он опечаленному Таю.
Брат остался по ту сторону пролива, по ту сторону жизни.
Хозяйства Чукотки объединялись в колхозы, молодые люди уезжали учиться в далекие города, привозили оттуда новые вещи и обычаи, оказавшиеся такими нужными.
В Нуниваке издавна владели байдарами три семьи. Каждую весну, когда кончалась зимняя охота и байдары спускались с высоких подставок и готовились к выходу в море, по старинному уговору вокруг каждого судна образовывались группы охотников. Обычно это были родственники — дальние и близкие.
Байдарный хозяин, по старому обычаю, получал большую долю, нежели его гребцы. Считалось, что так и должно быть — на то он и хозяин! Как же иначе?
Но вот в Нуниваке организовали колхоз. Приехал из района русский. Звали его длинно и непривычно — Владимир Антонович. Он долго рассказывал, как организовали колхозы в других селениях и стойбищах Чукотки.
