– Они не знали, насколько близки к истине, – вспоминал Бартлет объяснения Лиллея.
– Каноник сказал, что их ждали бы огромные неприятности, узнай о документе некоторые люди. Это была очень деликатная тема. Лиллей смеялся, представляя, что могло случиться, если бы французские священники рассказали о документе всем. Лиллей не знал, что случилось с ними [документами], но предполагал, что за них была уплачена огромная сумма и что в конечном итоге они оказались в Риме. Он не исключал, что церковь могла уничтожить эти документы.
Лиллей был абсолютно уверен в подлинности документов. Они были крайне необычными и разрушали многие из наших представлений о Христе. Ознакомление с этим материалом, считал он, вело к отказу от ортодоксальной церковной доктрины. Лиллей точно не знал, откуда взялись эти бумаги, но полагал, что в двенадцатом и тринадцатом веках ими владели катары, еретическая секта, существовавшая на юге Франции – хотя сами документы были гораздо старше. Он также был уверен, что после уничтожения катаров бумаги хранились в Швейцарии, пока в результате войн четырнадцатого века не попали во Францию.
– К концу жизни, – продолжал Бартлет, – Лиллей пришел к выводу, что всю информацию, которая содержится в Евангелиях, можно поставить под сомнение; он не знал, где истина.
Мы с Генри были потрясены. Бартлета никак нельзя была назвать глупцом. Священник не только получил степень магистра в одном из колледжей Оксфорда, но также защитил диссертации по физике и химии в университете Уэльса и по медицине в Оксфорде. Он был членом Королевского общества хирургов и Королевского общества терапевтов. Назвать его высокообразованным человеком – значит, ничего не сказать. Он явно восхищался каноником Лиллеем, с уважением относился к его знаниям и нисколько не сомневался, что Лиллей точно описал документ или документы, которые он видел в Париже. Нам хотелось побольше узнать о Лиллее, попробовать получить дополнительную информацию о материале, связанном с Иисусом, а также выяснить, кто в семинарии Сен-Сюльпис и в Ватикане мог интересоваться им.
Ключ к пониманию личности каноника Лиллея заключался в том, что он считал себя модернистом и был автором книги, посвященной этому движению, чрезвычайно популярному в начале двадцатого века. Модернисты выступали за пересмотр догматов церкви в свете новейших достижений естественных наук, археологии и гуманитарных дисциплин. Многие теологи понимали, что их уверенность в исторической достоверности Нового Завета не имеет оснований. Так, например, декана собора Св. Павла Уильяма Инджа однажды попросили составить жизнеописание Христа, и он отказался, заявив, что отсутствие достаточного количества достоверных фактов не позволяют писать на эту тему.
