Меня посадили в темную «ауди» между двумя охранниками. Я думал, что дорогой докажу свою непричастность, но Константин не захотел со мной ехать в одной машине. Я его утомил.
…Офис фонда «Возрождение» находился на улице Чайковского, почти рядом с финляндским консульством. От дверей фирмы даже флаг финский виден: белый с голубым крестом. У фирмы была своя парадная, с черной чугунной, как надгробная доска, вывеской. В парадной сверху вкусно пахло заваренным кофе. Но мы пошли не наверх. Охранник подтолкнул меня вниз, на лестницу, ведущую в подвал. Я понял: на очную ставку с Адиком. Я не волновался. Мне нечего было волноваться. Про эту мебель, как и про все махинации фирмы, я почти ничего не знал. Меня вели по тускло освещенному коридору подвала. Под низким потолком тянулись фановые и водопроводные трубы. Впереди белел плащ Константина. Он остановился у серой железной двери. У дверей стоял охранник с автоматом.
— Все на месте? — спросил его Константин.
Охранник улыбнулся, показал на дверь напротив, за которой урчала вода.
— Мангуст в туалете. Обосрался. Со страху, наверное…
Константин подождал, пока я с охранниками подойду, и приказал:
— Открой камеру.
Охранник с автоматом зазвенел ключами, открыл звонкую дверь. Константин подтолкнул меня первым. Я вошел и остолбенел. Прямо перед собой я увидел синее лицо своего шефа. Под правым глазом чернел кровоподтек, нос был свернут набок, подбородка касался высунутый фиолетовый язык. Адик висел у самой двери на тонкой водопроводной трубе. «Прикид» от Версаче был залит кровью.
Константин толкнул меня в спину:
— Проходи.
Я сделал шаг в сторону. Константин вошел в камеру и уткнулся в Адика. Он помолчал и сказал сквозь зубы:
— Тоже мне Есенин… блин…
Охранники вошли в камеру и встали вокруг трупа, не решаясь его снять, ожидая приказаний. Константин осматривал невидную в полумраке удавку.
— Где Мангуст?! Сюда засранца!
В коридоре громко, как выстрел, стукнула дверь туалета, и загремели гулкие быстрые шаги.
— Уходит! — заорал дико Константин. — Взять живым суку!
Охранники одновременно втиснулись в дверь, мешая друг другу. Константин проталкивал их в узкий проход пинками.
— Уволю, сучары! Отродье ментовское! Всех уволю!
Константин стоял у дверей и слушал их дружный топот по коридору. Потом он достал из заднего кармана брюк выкидной нож. Щелкнуло лезвие, и труп глухо рухнул на цементный пол.
Я не знал тогда, что это всего лишь первый труп в банальном детективном сюжете со стульями.
