Леня подошел к двери и открыл:
— Что тут? Кладовка что ли?…
Я плечом впихнул его в темный чулан. Захлопнул дубовую дверь и щелкнул широкой бронзовой задвижкой. Я был свободен!
— Дурак ты, историк, и шутки у тебя дурацкие, — сказал за дверью Котяра, еще не веря моей решимости.
Пришлось ему все объяснить:
— Это абзац, Леня. Причем полный. Прощай, Котяра.
Дубовая дверь содрогнулась, словно в нее влетело пушечное ядро. Но широкая задвижка выдержала. Я пошел собираться. Под мощную артиллерийскую канонаду я собрал в дорожную сумку свою рукопись, документы, смену белья. Из любимого фолианта про Африку достал заначку, двести пятьдесят баксов, и подо— шел к дубовой двери. Бронзовая щеколда чуть-чуть прогнулась. За дверью было тихо. Котяра отдыхал перед следующей атакой. Надо было спешить. Но я не уходил. Я сам не понимал, что меня держит, зачем я подошел к этой двери.
Котяра почувствовал мое присутствие:
— Славик… Ты молодец, ты выиграл… Открой. Билет разделим пополам… Идет?
— Не могу,— ответил я,— Извини, Леня. Ты же сам знаешь — за меня уже заплачено. Мне уйти надо, а ты мне уйти не дашь. Потому что ты Костю боишься… Извини. Я пошел…
— Славик, — остановил меня Котяра. — Ты Костю не знаешь. Он везде тебя найдет.
Я представил себе то место, куда я собрался, и улыбнулся:
— Там меня никто не найдет. Так и передай Косте. Я ушел в другое измерение.
Котяра за дверью тяжело вздохнул.
— Славик, хочешь, кредитку разделим пополам?
И тут я понял, почему не ушел, зачем стою перед этой дверью.
— Леня, если увидишь Натали, передай ей… Передай, что она… Что она очень хорошая девочка. Передай, что она мне очень понравилась. Мне так еще никто не нравился… Передашь?
Котяра засопел за дверью.
— А мораль?
— Какая мораль? — не понял я.
— Где у этой басни мораль? А, Славик?
— То, что я тебе сказал, и есть мораль.
— Дурак ты, историк! — долбанул кулаком в дверь Котяра. — Я живу в этой жизни скоро полста лет и еще не встречал таких лохов. Ты же ей тоже понравился, Славик!
Я растерялся.
— Врешь!
— Я никогда не вру! — бушевал за дверью Котяра. — Лох! Ты не видел, как она на тебя у Петропавловки смотрела. Когда она спросила: «Что-то не так, Славик?» Она же покраснела вся! Открой!
Я вспомнил светло-серые перламутровые глаза…
— Открой! — бился в дубовую дверь Котяра. — Такое упускать нельзя, Славик! Надо же до морали басню довести! Ты трахнешь ее, Славик! Я помогу. Жорика— каратиста я на себя беру! Открой, Славик!
Мне стало противно и гнусно, я пошел в прихожую.
