Жарко… Но на теневую сторону перейти почти невозможно.
Переход Невского в начале августа — это аттракцион, смертельный номер! Непрерывным потоком, невзирая на светофор, по расплавленному асфальту угрожающе шуршат «мерседесы», «ауди» и «тойоты». Вежливо прижимаясь к тротуару, их пропускают домоделанные «Жигули» и «Москвичи». И некому свистнуть вдогонку иностранной ораве, некому погрозить им полосатым жезлом…
А за спиной фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова с десяток желтых автобусов. В автобусах в открытые окна покуривает ОМОН. Этих мелочи жизни не касаются. Они ждут ДЕЛА! Старый фельдмаршал указывает им подзорной трубой на Дом книги. Не знает, что книга у них уже есть…
У Гостиного гремит медью бродячий диксиленд. Полысевшие, поседевшие бывшие кумиры «Пятилетки» и Мраморного лихо жарят тему своего музыкального детства. «Когда святые маршируют» слышит Невский от Адмиралтейства до Московского. Играют они от души, и кажется: вот-вот от Московского вокзала появится колонна марширующих святых в белых незапятнанных ризах. И все устроится. Все будет хорошо, как говорится.
Перед диксилендом любимец Гостиного — городской сумасшедший дядя Гена. Дядя Гена в зеленой пограничной фуражке, в военных галифе и рваных кедах. На мотив «Святых» дядя Гена поет хриплым пропитым Голосом частушки на злобу сегодняшнего дня.
Какая чудная страна,
Не мир теперь и не война.
А мы с тобой, как мухи, дохнем
От спида, девок и вина…
Обыватель дружно хохочет. Здесь хорошо. Не жарко и весело. Можно и постоять. Рядом остановилась стайка пожилых, розовых, как парниковые помидоры, иностранцев.
Пьяные финны на Невском отдыхают. Как сосед— алкаш в коммунальной квартире. И не уехать никуда, и противно. Финны жестикулируют с живостью итальянцев, кричат на своем протяжном угро-финском. Свою скандинавскую сдержанность они оставили у первого магазина под Выборгом.
Певец «Невского проспекта», Николай Васильевич Гоголь, скорбно прячет свой бронзовый нос в воротник шинели: «Скучно на этом свете, господа!»
Наконец-то появился на Невском Хозяин! Даже «мерседесы», «тойоты» и «ауди» скрылись куда-то. Как под землю провалились. Замерли у тротуаров расписанные модной рекламой ветхие, набитые до отказа троллейбусы. От Аничкова моста, ревя сиреной, мигая предгрозовым светом, на Невский вылетел бело-голубой «форд-эскорт». На борту завораживающая надпись: «ГАИ Санкт-Петербург». Нескладно, но внушительно. «Эскорт», густо матерясь через динамики, очистил Невский в считанные секунды. Опустел Невский.
