Чен оперся руками на колени. Продышался. Покрутил головой, мало что понимая.
— «Папа»?! Жора, ты где?
Толстый в углу спокойно разговаривал о чем-то с Вовой. Из-за стола вышла с цветами Марина:
— Чен, возьми. Они твои. Ты выиграл. Успокойся. — Она обняла мокрого Чена. — Ну, успокойся же… Ты же дрожишь весь…
— Он сказал, убей его. — Чен глядел на нее дурным глазом. — Он хотел меня убить… Откуда он спецприемы знает?…
Алик подошел к Андрюше, помог ему подняться:
— Быстро в туалет. Умойся. Жди на улице. Быстро!
— Эй, КГБ, иди сюда, — заволновался вдруг Чен. — Иди сюда. Ну! Что ты от меня хочешь?
Андрюша, шатаясь, пошел к выходу. Охранники у дверей расступились, хмуро глядя на него.
— Что?! — заорал вдруг в углу толстый. — Передай своему голубому Сереже, что я кладу на него! Понял? Так и передай!
Вова, оглядываясь, успокаивал толстого:
— Тише! Георгий Аркадьевич!
— Мальчишка! Обсос! На кого письку дрочит? — не унимался толстый «папа».
Андрюша вышел в гардеробную. У дверей курил вышибала, он подмигнул Андрюше:
— С праздничком, десант. Красиво выглядишь.
Андрюша хотел свирепо посмотреть на него, но понял, что ничего не выйдет. Скулы заплыли, глаза превратились в смотровые щели.
А в зале Марина все обнимала Чена, успокаивала, а тот орал что-то Алику. Распахнулись двойные двери, из зала выскочил прапор Вова.
— Хорош. Это тебе не с ментами махаться. Иди умойся. Людей напугаешь.
Андрюша вошел в туалет, держась обеими руками за живот, — жгло, подкатывало к горлу. Андрюша помотался по туалету, заполз в кабинку, склонился над горшком. Фонтаном хлынула бурая жижа — «Пиратская похлебка» с янтарными кругами.
Андрюша облокотился на раковину, открыл кран. Теплой водой промыл рот, сполоснул лицо, медленно поднял голову к зеркалу. В зеркале был точно не он. Ему опять улыбался седой загорелый человек с разными глазами, одним серым, другим черным. Ласково так улыбался. Андрюша сплюнул через плечо, и загорелый пропал. Теперь он увидел себя, но узнал не сразу: лицо заплыло, губы вывернулись, как у негра, белки глаз в кровавых прожилках, как у дохлого окуня.
Андрюша подставил лицо под теплую струю, пока не стекла розовая кровавая пена.
В туалет вошел Алик. А куда пропал загорелый, Андрюша не понял.
— Ну, как ты? — наклонился к Андрюше Алик.
— Нормально.
Алик брезгливо прищурился, разглядывая лицо Андрюши:
— Здорово этот зверь тебя разделал.
— Нормально.— Андрюша выплюнул в раковину кровавый сгусток. — Он что, кореец что ли? Или японец?
