— Здесь затронуты интересы двух громадных империй, — сказала Жанна, — испанской и португальской. Мы еще услышим об этом деле.
Софи-Маргерит между тем смертельно скучала. Она вообще томилась, будучи приговорена к супружеской верности после переезда Жанны в Страсбург. И, разумеется, ничего не понимала в географических картах, империях и пути в Индию.
А хотелось ей танцевать на балу. Но в Страсбурге это было немыслимо. Особенно перед Пасхой.
Через три дня, в Чистый четверг, Жанна велела приготовить последний настоящий обед перед воскресеньем. Франсуа пришел в обычное время, в седьмом часу. Его сопровождал Жак Адальберт. Деодат, которому через несколько дней предстояло ехать в Женеву с Жозефом, тоже был дома. Все ждали Софи-Маргерит; она запаздывала, что было делом неслыханным, ибо Жанна внушала ей священный ужас.
Франсуа решил сходить за ней, так как их дом находился в трех шагах. Вернулся он в растерянности. Ее там не оказалось. Слуги видели, как она вышла около шести часов — наверное, отправилась к свекрови. Сейчас было уже полвосьмого.
Быть может, ей взбрело в голову улизнуть? Маловероятно, ведь она всегда выходила в это время, когда собиралась к свекрови. Не напал ли на нее какой-нибудь грабитель? Но ведь оба дома стояли так близко друг от друга, что она могла поднять крик и позвать на помощь.
Мужчины слонялись по комнате, Жанна сидела за столом, слуги пребывали в смятении.
Пробило восемь, и вскоре после этого внизу зазвенел колокольчик. Все бросились к двери. На пороге обнаружилась только записка:
Франсуа де Бовуа, если ты хочешь увидеть свою жену живой, в полночь положи карту Тосканелли туда, где ты нашел эту записку. Не пытайся хитрить с нами, иначе мы похитим еще кого-нибудь из твоей семьи, чтобы ты убедился в нашей решимости.
— Португальцы! — крикнул Франсуа. — Живее, на постоялый двор «Золотая лошадь»! Уже стемнело.
— Сначала надо сообщить прево, — посоветовал Жозеф.
— В такой час! — воскликнул Франсуа.
Трое мужчин устремились во мрак — Франсуа, Деодат и Жак Адальберт.
Увидев, что каждый сунул за пояс кинжал, Жанна встревожилась. Они с Жозефом сели за стол, чтобы поесть хлеба с супом, который пришлось подогревать.
Через час мужчины вернулись ни с чем. Португальцы уехали утром.
— Ладно, — сказал Жак Адальберт. — Мы же не собираемся плясать под дудку разбойников? Потому что они разбойники!
— Что ты собираешься делать? — спросила Жанна.
— В полночь мы положим свиток, похожий на карту, которую у нас требуют. В темноте они ничего не сумеют разглядеть. Мы затаимся у двери и, когда они явятся за картой с моей матерью, схватим их.
