Он прорвался сквозь таинственный свет и магический огненный занавес в личные апартаменты Лорда Сторна и нашел его в недосягаемости, лежащим в нерушимом трансе.
И так уже несколько дней. Теперь же Брайнат, охваченный гневом, склонился над кушеткой, но ни одно движение мускулов не выдало того, что человек мертв.
— Сторн! — взревел он. Крик его, он чувствовал, поднял бы и мертвого.
Не шевельнулся ни единый волосок. Он мог с тем же успехом обращаться к ветрам за парапетом. Брайнат, скрежеща зубами, вырвал из ножен кинжал. Если он не властен использовать Сторна, во всяком случае, в его власти превратить беспробудный сон в настоящую смерть. Он занес нож над спящим и резко опустил его.
На половине пути нож повернулся, вспыхнул голубизной и взорвался, раскалившись добела от рукоятки до кончика лезвия. Брайнат взвыл от боли, приплясывая и тряся обожженной рукой, к которой сияющий кинжал прилип с дьявольской силой. Двое наемников, дрожа в струях голубого пламени, колебались у электрического занавеса.
— Ты… ты звал нас, ваи дом?
Брайнат дико махнул ножом в их направлении, тот сорвался и полетел. Один из них неуверенно перехватил его, вскрикнул и уронил на пол, куда тот упал с шипением и свистом. Брайнат, с потоком низких грубых ругательств вылетел из комнаты. Наемники последовали за ним с расширенным от ужаса глазами и лицами, застывшими в маске животного страха.
В каменном спокойствии, недостижимый для них в своих неизвестных владениях, спал Лорд Сторн.
Далеко внизу Меллита Сторн закончила лечить свое избитое лицо. Сидя перед туалетным столиком, она скрыла косметикой самые сильные отметины, причесала и уложила волосы, достала из шкафа чистое платье и надела его. Затем, борясь с внезапным приступом дурноты, она выпила вино с подноса.
Подумав еще мгновение, подняла с пола жареную птицу, обтерла ее и, ловко разделывая пальцами, съела большую часть.
Она не хотела гостеприимства Брайната, но, больная и слабая от голода, она была бы бесполезна для своих людей. Сейчас же, после вина и пищи, она чувствовала, как силы ее, или во всяком случае какая-то часть, возвращаются к ней. Зеркало убедило ее, что, если не считать распухших губ и синяка под глазом, она выглядит практически так же, как раньше.
И все же ничего уже не будет как прежде.
Она вспомнила с дрожью: стены, рушащиеся словно перед концом света, люди, вырывающиеся из пролома, ее младший брат Эдрик в крови от макушки до пят и белый как привидение, когда его оторвали от последнего оплота, сестра Аллира, дико кричащая, убегающая от Брайната, крики оборвались стоном боли — и тишина… Меллита кинулась за ними, пробивалась голыми руками и кричала, кричала, пока трое мужчин не схватили и не утащили ее, бьющуюся, словно связанная курица, в ее же собственную комнату, втолкнули ее внутрь и заперли.
