— Ты ищешь кого-то, кого нет. — Грустно произнес Малькольм. — А до самой Сэм тебе нет дела.
Дориан напрягся, и в следующую секунду по телу его прошла рябь, как по поверхности воды. Он закрыл глаза, словно уходя в себя, но уже через несколько секунд открыл их вновь, медленно выдохнув.
— Что происходит? — Спросил Малькольм.
— Сэм, — прошептал Дориан, — вошла в меня.
Малькольм внимательно смотрел на него.
— Она идет сюда? — Спросил Мак, заметно напрягшись.
— Нет, — улыбнулся Дориан, и улыбка его не была доброй. — Я отключил ее. Как и в ночь накануне нашей встречи. — Его взгляд был устремлен куда-то вдаль.
— Накануне нашего прилета в Готмунд? — спросил Мак.
— Да. — Кивнул Дориан.
— Куда она шла? — Осторожно спросил Малькольм.
— В Готмунд. Перехватить тебя.
— Ты отпустил ее, когда решил, что со мной покончено. — Произнес Малькольм.
— Я не мог рисковать ею. — Ответил он, глядя прямо на Малькольма. — Хрупкий несовершенный человек в куче дикарей. Я едва успел там, в зале совета.
— Да, ты прав. — Согласился Малькольм. Он сам винил себя за свою неосмотрительность. Он помнил, как Сэм распяли на соседней стене, и он потерял ее из виду, не в состоянии ничем ей помочь. Помнил ее крики и пришедшую на смену драке тьму.
— Она воззвала ко мне, — глаза Дориана смягчились и наполнились жидкой тьмой, — и я пришел.
Какое-то время они оба молчали.
— Ты все еще любишь ее? — спросил Дориан.
— Она любит тебя. — Ответил Малькольм.
— Я знаю, что Мара любит меня, но человек, которым она стала, Сэм, очень привязана к тебе, Мак.
— Это не так. — Малькольм прошелся по комнате, как он всегда делал, когда немного нервничал. — Я больше не существую для нее.
— Существуешь, — тяжело произнес Дориан, — больше, чем мне хотелось бы признать.
— О чем ты? — Малькольм смотрел на него изучающе, и по его интонации понял, что Дориан говорил сейчас не о догадках, а о чем-то, что он точно знал из их общей связи.
— Знаешь, почему она не прибежала к тебе в первую же ночь?
— Ты удержал ее? — Пристально посмотрел на него Малькольм.
— Нет, — Дориан грустно улыбнулся. — Она испугалась.
— Чего?
— Себя. Того, что отдастся тебе, даже зная, кто я такой. — Дориан вернулся за стол. — И отдалась бы.
Малькольм замер, потом тяжело опустился в кресло.
— И что ты намерен делать?
— Если она вспомнит, — сказал Дориан, взглянув на него, — все встанет на свои места.
— Могу я попросить тебя о чем-то? — вдруг произнес Малькольм.
— О чем? — удивился Дориан.
— Я помогу тебе, но пообещай мне, что позволишь мне увидеться с ней до того, как она вспомнит.
