— Да ты хоть раз видел его, будучи трезвым, Билли? — раздосадовано спросила Сэм.
— Ладно тебе, а то ты становишься похожа на Тома. Нет, ну ты только подумай. Пока мы тут себе живем, творим и сидим в барах, где-то идут эпические войны человечества с бессмертными, льется кровь, гробы, клыки и все такое…
— Ну что ж, пожалуй, я оставлю тебя помечтать над этим, а сама отправлюсь домой.
— Ты же живешь у меня. — Возмутился Билли. — Вместе пойдем.
— Нет, Билл, с этого момента наши дороги расходятся. И я рассказала тебе обо всем этом только потому, что знаю, что тебе никто не поверит, даже если ты проговоришься. Все знают, как ты не любишь выпить, так что даже если бы ты на каждом углу пел про чертей с шерстью и хвостами, это никого бы не смутило.
— Ну, спасибо. — Ответил Билли. — Но куда ты пойдешь, если не ко мне? На тебя охотится весь мир, включая сумасшедших военных.
— И не только.
— Подожди, Сэм, но ты сказала, что тот чувак, которого я для тебя сегодня нашел, позаботится о Чарльзе с его подругой.
— Верно.
— Тогда что ты не договариваешь?
— Когда он позаботится о них, он позаботится и обо мне, Билли.
Билли замолчал и улыбка исчезла с его лица.
— Сэм, а если ты заляжешь на дно? У моих друзей есть домик в ста километрах от города.
— Билли, спасибо тебе за все, но ты не понимаешь. Он найдет меня, куда бы я ни залегла. Поэтому незачем подвергать опасности других людей.
— Но какая опасность…
— Я говорю не только о Малкольме, но и о людях из ПБВ, которые потом не дадут им жизни. Пока существует эта организация, я — как мишень, наклеенная на грудь людей, которые со мной общаются. — Сэм тяжело вздохнула. — И тебя это тоже, к сожалению, касается. Постарайся сделать вид, что ты ничего не знаешь, хорошо? Если вдруг прийдется.
— Да ладно, я выкручусь.
— Спасибо, Билл, — Сэм последний раз посмотрела на него и крепко пожала руку.
— Удачи, детка, — грустно улыбнулся он.
Когда Малкольм вошел в квартиру, Сэм спала, свернувшись калачиком в кресле, закутавшись в плед. Он сел рядом с ней, опершись спиной об открытую балконную дверь, и устало закрыл глаза. Ночь была длинной, перед его взглядом стояла заплаканная Элли, кричащая, что они ничего не сделали, хватающая его за ноги, умоляющая оставить их в живых и невозмутимый высокомерный Чарльз, прекрасно осознающий, что это конец. Надо отдать ему должное, он не был глупым, и трусом тоже не был. И сделал всего одну мерзость напоследок: сказал, что вампирская шлюха перешла теперь в пользование к новому хозяину. Малкольм смотрел на ее хрупкие запястья, острые коленки, торчащие из-под пледа и думал, что она больше напоминает одинокого ребенка, чем взрослую женщину. Было в ней что-то трогательное и беззащитное, хотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать, чтобы новые беды не свалились на ее голову.
