— Ты собираешься сделать меня невидимкой с помощью этой вот ерунды? — с презрительной усмешкой спросил Конан.
Кермит кивнул.
— Если я вылью на тебя несколько капель, ты исчезнешь. Правда. Я сам составил этот раствор. Это смесь диоксината тефлона и магнезии парасульфидина.
— Ага, так я тебе и поверил, — сказал Конан, разглядывая жидкость в пробирке. — А почему она синяя?
— Пищевой краситель, — ответил Кермит. И, таинственно понизив голос, добавил: — Тебе лучше пойти домой, Конан. Не хотелось бы пускать в ход это вещество.
«Вот это да! — подумал Эван, опуская пониже козырек бейсболки «Смельчаков». — Мне этого не вынести. Сумасшествие какое-то. Ну и подонок же этот Кермит».
И услышал, как Конан говорит:
— Ну, давай. Попробуй это на мне.
Эван поднял козырек, чтобы лучше все видеть.
— Э-э... Кермит... может быть, нам лучше теперь пойти домой? — прошептал он.
— Ну, начинай! Сделай меня невидимым! — продолжал настаивать Конан.
— Ты в самом деле хочешь, чтобы я это сделал? — строго спросил Кермит.
— Ну да, — ответил Конан. — Я хочу стать невидимым. Давай же, Кермит. Вылей это на меня. Сделай так, чтобы я исчез. Слабо тебе.
Кермит поднял пробирку над серой футболкой Конана, прикрывающей его широкую грудь.
— Кермит... нет! — взмолился Эван. — Не надо! Пожалуйста, не делай этого!— И судорожно схватился за пробирку.
Но было поздно.
Кермит вылил густую синюю жидкость на серую футболку Конана.
Краешком глаза Эван видел, как бабочка-монарх перелетела через низкую изгородь. Хорошо бы стать бабочкой, подумал он, взмахнуть крылышками и улететь прочь.
Как можно дальше!
Синяя жидкость потекла по серой футболке Конана. Все трое в молчании смотрели на медленно текущую струйку.
— Ну? Я вовсе не исчез, — сказал Конан и, прищурившись, с подозрением посмотрел на Кермита.
И тут футболка начала садится.
— Эй!.. — сердито закричал Конан.
Он попытался стащить с себя уменьшающуюся в размере тенниску. А она становилась все меньше и меньше.
— Она задушит меня! — заорал Конан.
— Ой! — пискнул Кермит. Его темные глаза возбужденно заблестели под стеклами очков. — Здорово!
Эван с удивлением смотрел, как футболка превращается в небольшой лоскуток ткани. И вот она совершенно исчезла.
Над двором нависла гнетущая тишина. Некоторое время все трое смотрели на широкую голую грудь Конана.
Конан первым нарушил молчание.
— Это была моя лучшая футболка, — сообщил он Эвану сквозь сжатые зубы. Угу, — только и произнес Эван.
