Шарик помог. Его воображаемое раскачивание, его радужный блеск успокоили Джека. Подозрения, возникшие за минуту до того, показались паническими и необоснованными. Джек перевел взгляд на тех, кто остался в кухне после ухода механика. Антарес, Маэда и Шеф по-прежнему с интересом читали названия музыкальных произведений, выложенных на сайтах Галанета, и уже забыли о его, Джека, присутствии.
"Это все бессонница и головная боль", - решил Джек и вышел из камбуза. Он направился в рубку, чтобы дать Варваре и Янсону задания на время своего отсутствия на борту.
- О, сколько оперной музыки! - услышал он за спиной, в камбузе, обрадованный голос Антарес Морено, - Есть даже "Тоска" и "Богема".
- А, можно что-нибудь другое? - спросил Маэда и смущенно признался, - Ненавижу оперу.
- Хорошо, - дипломатично согласилась Антарес, - Джаз?
- Да, Гленн Миллер, - оживился Шеф, - Я за джаз обеими руками. Уж извините, мой бутончик.
Опера. Джек замедлил шаг и остановился, прислоняясь к стене за поворотом коридора. Ему практически раз или два в жизни доводилось услышать оперную музыку, но сейчас в голове отчетливо зазвучала мелодия какой-то арии. Она была сначала тихой, потом стала постепенно нарастать, и Джек увидел перед собой на переливающемся светло-зеленом фоне фигуру женщины в малиново-алом платье. Она пела, стоя будто бы у залитого светом большого окна, выходящего в сад. Как и музыка, женщина все приближалась, позволяя рассмотреть себя. Открытые плечи, узкий корсаж и юбка до пола, похожая на пышную головку пиона с множеством лепестков. Женщина была как фея, которая выглядывает из чашечки алого цветка, не хватало только стрекозиных крыльев. В ней все казалось чарующим: волшебная музыка, неземной голос, прекрасное лицо с восточными чертами, на котором мерцали полные вдохновения, лучистые глаза. Джек, почти не дыша, глядел в это лицо. Оно приближалось, постепенно меняясь, и стало лицом ребенка. Мальчик лет восьми смотрел на Джека с непонятным выражением в темных глазах. Он сидел рядом на краешке шезлонга, в котором пятилетний Джек заснул, убаюканный шумом морских волн. Джек услышал, как его зовет сестра, и почувствовал на лице чью-то тень. "Кто ты"? - хотел он спросить у незнакомого мальчика, но под его взглядом не хотелось ни говорить, ни двигаться. Опять накатывала легкая дрема. "Не бойся, - сказал тут мальчик, - Я никому не дам тебя в обиду". Потом наклонился и поцеловал Джека в лоб.
Из камбуза донеслись звуки громкой музыки. Оркестр Гленна Миллера играл стародавнюю джазовую композицию "In The Mood". Приходя в себя, Джек огляделся по сторонам, хотя рядом с ним в коридоре никого не было. Проснувшись утром, Джек был уверен, что ночью ему ничего не снилось. Но теперь он точно вспомнил, что видел именно такой сон. И прошлой ночью, и в первую ночь на "Катрионе". И много раз до этого. Джек потер лоб. Ему казалось, что на лбу у него печать, и она горит.
