– Живо вставай и приготовь мне ужин, старушка Пакувия! Твой супруг вернулся с охоты!
Передние ряды, до которых быстрее дошел смысл происходящего, повалились от хохота: все знали, что Пакувией зовут жену Друзия, ленивицу похлеще супруга, о чем ходили настоящие легенды и анекдоты.
Пока актер на все лады бранил и пихал в бока льва, по его ловкому замыслу «изображавшего» ленивую жену, Марк со смехом поглядывал на приятеля: Валерий так старательно таращился на арену и так преувеличенно заинтересованно рассматривал шутовскую парочку, что никак нельзя было упустить случай поддеть его!
– Вот, Валерий, – наставительно изрек Марк, – смотри и запоминай: эта сцена непременно должна запечатлеться в твоей душе!
Ничего не подозревающий Валерий с удивлением обернулся:
– Это еще почему?
– Да как же! – воскликнул Марк и для пущей убедительности всплеснул руками. – Этот бесподобный лев и его одаренный хозяин представили нам сейчас назидательную для юношества картину семейной жизни!
– Так-так, – буркнул Валерий, – ну, а я-то тут причем?
Марк вздохнул и оглянулся назад, потом еще раз вздохнул и укоризненно покачал головой. Валерий снизил голос до отчаянного шепота:
– Ладно! Я действительно влюблен в нее. По уши! А ее, похоже, прочат за какого-то важного господина, годного ей если не прямо в деды, то уж в отцы точно! Что мне делать?!
– Прости, я не знал, что все так грустно, – посерьезнел Марк. – А сама Терция знает о твоих чувствах?
– Нет! Давай не будем об этом. Что сделаешь? Ничего не изменить!
Марк посмотрел на него исподлобья:
– И это называется римлянин? Ах, «ничего не изменить»! Ах, «что сделаешь»! А пробовал?!
– Я не стану нарушать воли отцов! Это все равно что бунтовать против богов!
– Хочешь, я за тебя нарушу? Приведу Терцию, заплачу жрецу Юпитера, он живо проведет все обряды, и – дело сделано! Твой отец любит тебя и непременно заступится, если дело дойдет до суда. А я буду свидетелем, что Терцию никто не принуждал, да и она сама, похоже, не станет…
– Марк! Я не могу так! Да и не получится.
– Хоть попробуй поговорить с девушкой! Я же давно вижу, что ты маешься.
– Не знаю…
Марк в досаде махнул рукой и отвернулся: он настолько не понимал Валерия, что разговор мог закончиться к общему неудовольствию. Марку было до боли жаль друга, и он от души желал как-то ему помочь, но сам Валерий, похоже, давно смирился с участью несчастного влюбленного и не собирался ничего предпринимать.
Игры гладиаторов прошли, по общему мнению, неплохо. Очень даже неплохо. Но Марк почти ничего не видел. Воины в доспехах и без доспехов сходились рядами и один на один, звенели мечи, со свистом пролетали копья, падали раненые. Толпа неистовствовала, подзадоривая бойцов: подбадривала любимцев и насмехалась над неудачниками.
