– Подойди поближе, солдат.
Ее тон не терпел возражений. Тэху приблизился.
– Эти духи мне доставили на днях. Я хочу, чтобы ты помог мне выбрать!
У Тэху, видимо, был очень глупый вид, так что она залилась смехом. Потом схватила его за руку и потянула к столику:
– Ну же!
Он не смел сопротивляться, хотя, конечно, ее руки были несравненно слабее, а тонкие пальчики не могли даже обхватить его запястье. Она опять рассмеялась:
– Ого! Ты и вправду силен! Ну и ручищи. И все же выбери. Я так хочу!
Ее глаза обескураживали его. Ситуация была настолько странной и непривычной, что Тэху ткнул пальцем в один из кувшинчиков, не глядя и не нюхая (этого еще не хватало!).
– Ну, что ж. Очень хорошо. Это апельсин.
Она нанесла пахучее масло на шею и плечи, затем обернулась к нему:
– Протяни руку!
Он молча протянул. Она взглянула на его ладонь, почти вдвое большую, чем у нее, провела по ней тонким изящным пальчиком (холодок пробежал по спине Тэху) и неожиданно налила в нее масла. Он удивленно вскинул на нее глаза.
– Я не достаю до лопаток, – объяснила она, – вотри ты!
– Госпожа… – Тэху готов был выпрыгнуть в окно. – Я не могу! Я позову служанку, она сумеет сделать это лучше!
– В этом доме, солдат, решаю я, кого и когда звать! Сейчас мне нужно не ее умение, а твои руки!
Он еще колебался, и она недобро сузила глаза:
– Так ты сделаешь это?
Больше Тэху не сопротивлялся – протянул руку к ее спине и возможно аккуратнее нанес масло на ее нежную кожу. Едва слышно пробормотал:
– У меня грубые руки, госпожа…
Она изогнулась по-кошачьи и, обернувшись, взглянула ему прямо в лицо. Запах цветков апельсинового дерева одурманивал, ее глаза завораживали и манили… Они были так близко – так опасно!.. Закончив, он поспешно вернулся к дверям:
– Я могу идти?
Она кивнула, а когда он уже открывал дверь, окликнула насмешливо:
– Зеленоглазый!
Больше в комнате никого не было, и он, естественно, обернулся.
– Ты мне понравился, зеленоглазый. В тебе есть сила. Та сила, которой мне так недостает.
* * *
Руметис ревниво-подозрительно повел носом и проворчал:
– От тебя несет женскими благовониями.
Тэху промолчал. В его душе заплясал мстительный огонь: «Ну-ка, помучайся! Теперь я помолчу, а ты – поспрашивай!»
– Недолго ты там пробыл.
– Я не так речист, как ты. Госпоже не было со мной интересно.
Руметис облегченно улыбнулся и похлопал его по спине:
– Да уж, ты не словоохотлив. Зато силен! Правда, неловок: где-то облился духами!
Тэху усмехнулся, что можно было трактовать как угодно, и Руметису пришлось этим удовольствоваться.
