— Май, — прочитала я имя над номером.
— Напиши мне свой. — Он протянул мне крошечный клочок бумаги.
— А чем написать? У меня нет ручки!
Горыня протянул мне обломок карандаша. Номер еле уместился на бумажке. Я отдала его Андрею.
— До встречи! — и он снова исчез в створе.
— Пока! — его я не чмокнула… — Спасибо, Горыня! — я протянула богатырю карандаш.
— Я не Горыня, я — Усыня!
— Кто? — а я всё думаю, вот разговаривал он вчера не так.
— Усыня, — скромно потупил глазки великан.
— Да сколько же вас?
— Трое. Горыня, Дубыня и я — Усыня.
— Нормально! А как вас мама не путает?
— Не путает! — добродушная улыбка озарила его физиономию. — Вот!
— Что это? — я недоверчиво уставилась на протянутый мне свёрток.
— Рубаха, — я, было уже, протянула руку к подарку, но Усыня добавил, — и лапти.
— Нет! — я решительно отвергла обувь. — У меня сапожки есть! Правда, мне их в сентябре возвращать.
— Зачем?
— Рыська сказал, что я ими могу владеть целое лето.
— Ну да! На следующее лето и вернёшь!
— Не поняла! На следующее лето будет год!
— Год, лето. Это же одно и то же! — Усыня явно не понимал моих сомнений.
— Как одно и то же?
Богатырь задумался. Наверное, я выглядела полной дурой в его глазах, раз он так долго обдумывал ответ.
— Ну, мы говорим: «Сколько тебе лет?» — наконец, нашёлся он.
— Да.
— Но не говорим: «Сколько тебе год… годов…годков?»
— Поняла, поняла!
Усыня облегчённо вздохнул и снова протянул мне свёрток.
— Сапоги в твоём мире станут с ногами единым целым и ещё будут невидимыми.
— А как же я их искать буду.
— Зачем искать?
— Спать, ноги мыть!
— И спи и ноги мой — не помешают! — он всё же всучил мне свёрток и мягко подтолкнул к двери. — Возвращайся! — последнее, что я услышала, переступая свой порог.
* * *
Прошла уже целая неделя после того, как я побывала в Порубежье. Андрей мне не позвонил… Целая неделя мучительных раздумий и ожиданий. Что могло случиться? А может, всё это мне пригрезилось там, в сказочном мире? Взгляды, нежные объятия, осторожные касания… Всё то, что предшествует романтическим отношениям. Нет, всё это было наяву. И весёлый танец трепак, и прыжок через костёр, и зга… То, что это был не сон, красочно напоминали насильно всученные мне лапти и добровольно принятая расшитая рубаха…
Снедаемая своими мыслями, я металась по комнате, как бабр в загоне.
— Что, что могло произойти? — я как будто раздвоилась и начала разговаривать сама с собой.
— А, собственно, почему ты решила, что он должен позвонить? Что такого произошло на Заставе, что ты так теперь изводишься? Ну, мило провели время. Ну, пообнимались немного, так ведь и всё! Не клятв, не обещаний! — я остановилась у окна.
