В этой комнатке они жили уже третий день, и каждый день молодой маг отправлялся к слепой волшебнице, чья келья располагалась через стенку, и проводил с нею по несколько часов, обучаясь высшей магии.
— Извини. — Юноша с усилием повернулся на живот, обхватив подушку руками и устраивая на нее подбородок, — Я не то имел в виду. Матушка действительно учит меня магии. Я ведь практически ничего не умею. А она любезно делится со мной своими знаниями. Ты же не маг и не сможешь ничего понять. А я сегодня очень устал. У меня от всех этих упражнений болит голова, и я физически не могу разговаривать.
Он устроился поудобнее и приготовился отдохнуть, но отделаться от настырного альфара было делом нелегким.
— Да уж, где нам, сирым и убогим, познать высокое искусство магии! — проворчал тот. — Мы даже простейшим фокусам не обучены, не то что вы, господа высокие эльфы! Думаешь, если ты один такой, то тебе все позволено?
— Извини, — повторил молодой маг. — Я действительно не хотел тебя обидеть. У вас, альфаров, есть своя магия, отличная от нашей. Я не смогу обучиться твоей магии, а ты — моей. Это очень редко бывает, чтобы существа разных народов могли воспринимать магию друг друга. Если у тебя нет магических задатков, это еще не повод считать себя хуже других. Ты имеешь массу других достоинств, нужно только их разглядеть. А что до моей уникальности, то ты неправ и тут. Я — всего лишь один из многих медиумов. Просто мне повезло — обстоятельства так сложились, что мои способности оказались востребованы. Мой дар активировался под страхом смерти — я ведь был на войне. Если бы не эта случайность и если бы не простая благодарность моей наставницы за то, что я спас ей жизнь, я бы был одним из тех безымянных медиумов, которых полным-полно в Обители. И ничем не отличался бы от них. А на моем месте оказался бы кто-то другой.
Тут он прервал сам себя и замолчал. Нет, он не был бы «одним из…» — ведь как объяснить его видение Покровителей? Другого на его месте просто не могло быть. Значит, Норрик в чем-то был прав — он действительно уникален.
Вспомнились уроки слепой волшебницы. Она давала ему самые сложные формулы и задания, словно проверяя его разум на прочность. Сегодняшний урок был как раз из таких. Он не понял и половины того, что она ему говорила, — запомнил машинально, не вникая в смысл, затвердил, как ученый ворон, как дрессированное животное запоминает слова команд, не имея представления о том, что на самом деле эти слова значат на языке хозяина.
