Проповедь, как всегда, была кратка, внятна и благолепна. Многие издалека ездили в этот храм только ради его проповедей. Ничего удивительного: кому, как ни отцу Варнаве, видевшему и слышавшему столько необычного, знать, чем брать слушателей. Частенько наведывались на службу и иные околоцерковные дамы, привлеченные благообразием и мужеской статью настоятеля. А вот это было плохо и искусительно. Впрочем, батюшка давно умел бороться с такого рода искушениями.
— Сердечно поздравляю, вас, браться и сестры, с великим праздником Входа Господня в Иерусалим! Всех причастников поздравляю с причастием! Идите с миром! — с обычной теплотою в голосе напутствовал пастырь.
Сколько раз он говорил эти слова, сколько раз протягивал наперсный крест к еще не отошедшим от молитвы беззащитным глазам и жаждущим святыни губам!.. В какой-то части его колоссально расширенного сознания проявлялись картины очень давнего, такого, что он и сам уже почти не помнил, насколько.
…Суровые лица и безумной радостью пылающие глаза крестоносцев…
Когда?.. 1096-й.
…Неподвижные лица, ужасом выбеленные глаза, но служба заканчивается так же благочинно, как всегда, хоть стены храма раскалены, дым коптит золото окладов, а из узких оконец слышны дикие вопли и свист, и врата сейчас рухнут под ударами тарана…
Когда?.. 1321-й.
…Тот же страх. И непокорность, и обреченность, и люди прикладываются к кресту, как в последний раз, и для многих, правда, в последний, а для него — точно, не будь он… Пьяный гомон за толпой прихожан (небольшой толпой, однако…), там два десятка пьяной матросни, грязная хохочущая девка в рваном офицерском мундире, рвущаяся с поводка, захлебывающаяся лаем гончая. И томная, полная предвкушения, почти эротичная улыбка курчавого горбоносого юноши с темными-темными глазами. Одной рукой он еле сдерживает пса, а второй нежно вытаскивает маузер из деревянной коробки на кожаном боку своем…
Когда?.. 1921-й.
Усилием воли остановив процессию призраков своей продленной жизни, отец Варнава отвернулся от покидающей храм паствы и удалился в алтарь.
* * *
На площади: «Я больше не блужу».
— Кто ты? Я тебя знаю?
— Встречались. Давно. Не имеет значения.
— Имеет. Для меня имеет. Кто ты?
— Странник.
— И где блудишь, Странник?
— Везде. Как и ты.
— Я больше не блужу.
— Я искал тебя.
— Нашел. Говори.
— Не здесь.
— Я отсюда не уйду.
— Знаю. Потому и пришел. Знаю, это твоя Ветвь, в которой ты сидишь и знать не хочешь, что делается в Древе…
