Услышав слова, впервые произнесенные высоким худощавым мужчиной в очках, я повернулся к нему и одновременно отметил, что дверь была загорожена. Там стоял водитель машины с массивным, каменным, невыразительным лицом и целиком заполнял собою дверной проем. Я понял, что они мне не верят.
— Господа, — начал я. — Это глупое стечение обстоятельств… Пожалуйста, позвольте мне уйти… Я ведь ничего не знаю и не понимаю. Не знаю даже, где нахожусь.
— Вы, похоже, не ориентируетесь в ситуации, — медленно проговорил мужчина с бледным блестящим лицом. — Вы не можете отсюда уйти.
— Сейчас — нет. А когда?
— Никогда.
Мне сразу как бы полегчало. Теперь все стало ясно. Те четверо медленно, не спеша сели, прикурили сигареты от маленькой масляной лампы, а я глядел. Я глядел с особой жадностью на их движения, на ярко освещенную комнату, на лицо стоящего передо мной человека, выносившего мне приговор. «Наверно, думал я, — надо что-то сказать, просить, убеждать, подробно объяснять?» Объяснять? Но стоило заглянуть в его глаза, блекло-голубые, далекие, как становилось понятно, что любые мои заверения не имеют смысла.
— Ничего не понимаю, — сказал я, выпрямляясь. — Я устал и голоден. Я не знаю, за что должен умирать. И зачем. Но даже людоеды кормят свои жертвы… Простите, я голоден. — Я замолчал, подошел к столу, вынул из коробки сигарету и прикурил от пламени лампы.
И тут я заметил, что мужчины молча переглянулись, потом — поверх меня глянули на того, который разговаривал со мной, вроде бы их предводителя, и снова застыли. Дверь была забаррикадирована телом, загораживающим доступ к ручке, — оно тянуло фунтов на двести. Я не выспался, был утомлен, голоден. Бороться не имело смысла.
— Дайте ему поесть, — сказал бледнолицый мужчина, — и позаботьтесь о нем. Но как следует!
Водитель молча отворил дверь и подал мне знак.
— Спокойной ночи, господа, — сказал я и последовал за ним.
Дверь хлопнула, я вышел в полумрак коридора.
В тот же момент меня схватили две сильные руки, послышался щелчок, и я почувствовал на запястьях холод наручников.
— Так-то вы обходитесь с гостями, — бросил я, не поднимая головы.
Шофер и его невидимый в темноте помощник, сковавший меня, были не из болтливых. Один тщательно ощупал мои карманы и, не найдя ничего подозрительного, легонько подтолкнул меня вперед.
Я понял это как приглашение к завтраку. Мы шли в тьме египетской не меньше минуты, и тут мой провожатый остановился так резко, что я чуть было не налетел на неожиданно выросшую передо мной, до того невидимую стену. Раздался глухой щелчок, и открылась дверь — прямоугольник света.
