— Открывать кофейный магазин в Бразилии? Интересно, и что потом с ним делать? Разве не глупо? — удивилась я.
— Да, люди сплошь и рядом ошибочно выбирают направление, — согласился Сёити. — Такое ощущение, что они перестают видеть реальность. С моей матушкой тоже случалось такое, иногда, бывало, перемудривала. Потом слушала мнение окружающих о том, как обстояли дела на самом деле, отступалась от собственных заблуждений и громко хохотала. Да постоянно что-то подобное случалось...
— Поговаривали, что матушка Юмико-сан собиралась в Бразилии взять приемыша — мальчика японского происхождения, — сказала Кума-сан.
— А-а-а, тогда же она говорила мне, что усыновит будущего зятя. Теперь-то я понимаю, что не гожусь для роли управленца. Поэтому мама часто в шутку говорила, что меня остается только хорошо воспитать да дорого продать. Меня сильно ранили подобные шутки. Но, похоже, моя мама говорила об этом серьезно, — заключила я. — Наверное, когда у человека появляется что-то дороже и важнее ребенка, он превращается в монстра...
— Так было и в случае с твоей мамой, но в конечном счете проблема эта родом из ее детства! Так и есть, — сказала Кума-сан. — У меня порезана шея, у тебя изломана жизнь... право слово, печально, не так ли?
Мне хотелось плакать, но я от всей души рассмеялась.
— Тем не менее самое важное то, что ты и я вот так встретились и смеемся. Мы отнюдь не ненавидим друг друга. А встречаемся в безопасной теплой комнате за чашкой чая. Сильнее этого в мире ничего нет, — улыбнувшись, сказала Кума-сан.
Я тоже так считала и потому кивнула.
Сёити стал настаивать на том, чтобы заплатить деньги за посещение, но Кума-сан наотрез отказалась их брать.
— Я ведь тоже хотела встретиться с вами, — упорствовала она, провожая нас с улыбкой на лице.
— Спасибо, — сказала я, и произнесенное слово не показалось мне таким уж незначительным. Я хотела несколько раз повторить его, но почувствовала, что это будет лишним. Меня словно удерживали какой-то огромной сетью. И хотя Кума-сан плела эту сеть, она, несмотря ни на что, разделила со мной то, что ей пришлось пережить. Осознав это, я испытала большую благодарность.
Я привыкла думать, что одинока, и вдруг теперь у меня возникло иное ощущение, будто я являюсь копилкой самых теплых и нежных чувств, начиная с тех, что питала ко мне тетя, будто меня любят и дорожат мною. Мне стало не по себе. Сегодня чужие люди снова напомнили мне о тех эмоциях, которые вызывало во мне в детстве общение со своими еще нормальными тогда родителями. Интересно, почему все так добры ко мне?
