— Довольно консервативная точка зрения, — заметил Сёити. — Ведь даже моя матушка занималась бизнесом.
— Ей пришлось, потому что у нее были муж и ты. Вероятно, по мере того как сеть магазинов расширялась, моей маме становилось все сложнее и сложнее. Хотя она и изначально не обладала стойким характером, но взвалить на свои плечи такое громадное дело было ошибкой.
— Она стала настолько странной, что смогла убить человека. Так почему же никто не заметил происходящих с ней изменений? — спросил Сёити.
— Сколько бы я ни повторяла это, я прекрасно понимаю, что уже поздно. Легко сказать. Однако в это просто невозможно было поверить. Невозможно было предположить, что такое может случиться. Разумеется, чувствовалось, что она несколько напряжена, потом практически исчезла мимика лица, и она стала очень властной.
Возражение ей даже по пустякам однозначно означало проигрыш и попадание в немилость. То, что мама переходит все границы, понимали все.
Она считала, что если не получит какую-либо подсказку на спиритическом сеансе, то и проблем в бизнесе им не решить, поэтому атмосфера в семье в скором времени стала накаленной. Мама была постоянно раздражена, папа в полной растерянности всячески заискивал перед ней, стараясь снискать ее расположение. И так было каждый день. В общем, мама стала практически неприкосновенна, как хрупкая ваза из Дорогого хрусталя. Однако в то, что она способна совершить настолько чудовищный поступок... я до сих пор не могу поверить. Я допускала мысль о том, что с ней, к примеру, случится припадок истерии и что она попадет в ту самую клинику или вдруг сляжет в результате постоянных переработок. Я думала, что в подобном случае все еще поправимо, что она просто отдохнет, наведет порядок в своей голове и снова станет моей прежней мамой, и все будет хорошо. Я была слишком наивна, да?
— С этим ничего не поделаешь! Мы не хотим думать о подобных вещах, если речь идет о наших близких, — заверил Сёити. — Вновь и вновь нам хочется думать, что все это неправда!
Глянцевое сияние листьев камелий и гардений, все еще зеленых, несмотря на скорый приход зимы, успокоило меня. Посаженные когда-то давно ломоносы тоже бодро вытянули свою лозу, а розы густо заросли, но при этом тянули вверх свои стебли, и, судя по всему, цвести им еще несколько лет. Мои любимые алтеи почти увяли, но в них все еще чувствовалась жизнь. Наверняка весной, точь-в-точь как в пейзаже из моих воспоминаний, на них распустится множество цветов. Мне не хватало этого сада.
