Закат Аргоса | страница 51



— Тебе надо отдохнуть, господин, — произнесла она

— Это проклятый дворец, — проворчал Конан. — Тут точно какое-то колдовство, я это чувствую!

Лю Шен слышала, как быстро и неровно бьется его сердце, и догадывалась, что гиганту-северянину гораздо хуже, чем он пытается показать. Насчет колдовства она сомневалась, скорее всего, причина такого его состояния — то, что он всю жизнь провел в непрерывной бешеной скачке, не зная никаких передышек. Рано или поздно собственное тело вполне могло предать его. Но как скажешь об этом человеку, упрямо отказывающемуся признавать, что ему уже не двадцать и не тридцать зим?

— Позови Ринальда, — сказал киммериец. — Сейчас.

— Да, конечно, если ты этого хочешь, господин.

— Лю Шен? Ты можешь назвать меня по имени?

— Разумеется, Конан, — легко ответила девушка, сама удивившись, как это у нее получилось. — Лэрд сейчас придет.

Он и не уходил, впрочем, как и остальные, стоя по другую сторону двери, словно в ожидании приговора. Стоило Лю Шен появиться, аквилонцы окружили ее.

— Что с королем? Ты знаешь?.. Ему ничего не нужно?..

Молчал один только Ринальд, снова отчетливо вспомнив своего отца. И как лэрд Руфус однажды просто упал, коротко вскрикнув, и больше не поднялся. Да, Ринальд молчал и вообще держался чуть в стороне от остальных, но по его напряженному серому лицу Лю Шен сразу поняла, насколько он встревожен.

— Ему нужно, чтобы вы оставили его в покое и перестали толкаться на пороге и говорить все разом, — произнесла Лю Шен. — Расходитесь и ничего не бойтесь. Господину уже лучше. Лэрд Ринальд, король звал тебя.

Рыцарь вошел и почтительно остановился перед Конаном.

— Сядь, — махнул тот рукой. — И послушай… вот, ты бы это, не обижался на меня, что ли. Ну, я погорячился, да. Сам знаю.

Конан, который в чем-то раскаивается — на это стоило посмотреть, другого такого случая и во всю жизнь могло не представиться!

— Право суверена… — начал было Ринальд.

— Иди ты с этим правом. Я унизил тебя ужасно, публично, да еще и несправедливо. Простить этого не могу ни себе, ни Треворусу. Ладно бы просто кулаком по морде съездил, а то ведь… я был рабом и знаю, каково это — терпеть унижения прилюдно.

— Я тоже был рабом в Кхитае.

— Знаю! Видел шрамы у тебя на спине, которые с другими не спутаешь, от кнута следы. Так?

— Да.

— Так вот, честью клянусь, а мое слово — верное, что никогда на тебя руку не подниму. И давай забудем об этом.

— Считай, я уже забыл, господин.

Конан вздохнул с таким облегчением, что лэрд понял — ему было важно это услышать.